С благодарностью Д. Пеннаку за его книгу «Как роман».

Здравствуй, дорогой читатель! Мы продолжаем разговор о книге. Как и в предыдущий раз, разговор этот не для наших се­ми-, восьми- и даже десятилетних де­тей, а для нас — мам, пап, бабушек, учите­лей, гувернанток, воспитателей детских до­мов и других взрослых, которые любят детей и книги.

Пока ребёнок был маленьким, мы чи­та­ли ему книги вслух, вечером перед сном, и это было как особый ритуал. И мы знали, что когда-нибудь он научится и будет читать сам. И вот он уже в первом клас­се, во втором, в третьем, а что-то кни­ги в его руках перед сном мы так и не ви­дим. Разлюбил читать? Мы не передали ему любовь к чтению? Мало книжек ему предлагаем? Или какие-то особенные ему нужны? Или это из-за того, что он много времени за компьютером прово­дит? Подобные вопросы не перестают за­давать себе неравнодушные взрослые и ча­сто не замечают, как радостный глагол «чи­тать» непонятно когда успел превратить­ся в занудный «надочитать». Который к тому же ещё мешает самому интерес­ному: не пускает гулять, не даёт иг­рать на компьютере и даже кино из-за него не посмотришь! Он же синоним «на­до­делатьуроки».

Счастливы те взрослые, которых эта про­блема обошла стороной, поэтому они могут сразу переходить к следующей странице, где мы поговорим о самих книгах, а с теми, кого этот «надочитать» тревожит, ещё немного поразмышляем.

Мы читали ребёнку всё детство потому, что он не умел читать. И вот пришло время, когда он научился читать, и мы пе­редали ему право наслаждаться книгой самому. Но что такое «научился читать»? То, что ребёнок может теперь складывать сло­ги в слова, а слова в предложения, не значит ещё, что он умеет читать. Уметь чи­тать — это уметь летать на метле вместе с Маленькой Бабой Ягой О. Пройслера, пробираться в дремучий лес за подснежниками или стоять на посту, потому что дал честное слово, подобно герою од­но­имённого рассказа Л. Пантелеева. Но по­ка ты складываешь буквы и слоги, пока ждёшь, когда закончится предложение, НИЧТО подобное невозможно.

Лучше, чем описал это Даниэль Пеннак в своей книге «Как роман», пожалуй, не скажешь: «Когда-то мы составляли — он, сказка и мы — неразделённую Троицу, воссоединявшуюся каждый вечер; те­перь он оставлен один на один с враждебной книгой. Лёгкое течение нашей речи делало его не­весомым; теперь непроглядное кишение букв душит самую попытку предаться мечте. Мы приобщили его к путешествиям со ско­ростью мысли; теперь он раздавлен ту­постью усилия. Мы одарили его вездесущностью — теперь он узник своей комна­ты, класса, книги, строки, слова.

Куда же спрятались вол­шебные персонажи: бра­тья, сёстры, короли, королевы, все гонимые зло­деями герои, которые из­­бавляли его от груза бы­тия, призывая к се­бе на по­мощь? Возможно ли, что­бы они были как-то свя­заны с этими жестоко расплющенными следами чер­нил — бук­вами? …И он, и его герои вместе за­дыха­ются в толще книги!»

Не спешите передать ребёнку долг чте­ния. Продлите радость совместного об­щения с книгой. Прой­дёт совсем не­мно­го вре­мени, и он будет вы­хва­тывать у вас книгу и самое любимое место читать сам, потому что помнит его на­изусть — ну и пусть! Зато как здорово он это читает, совсем не запинаясь и не ко­веркая сло­ва! Не такого ли чтения мы ждём от него?! Настанет вечер, когда вы от­ложите книгу и строго скажете: «Всё, больше не проси, мы уже прочитали „ещё одну стра­ничку“, пора спать», а на следу­ю­щий вечер узнаете, что он уже прочитал «ещё од­ну страничку», а то и не одну, по­то­му что не терпелось узнать, что же даль­ше, а до вечера ждать было невыносимо долго.

И наверное, когда-нибудь настанут вре­­мена, когда воспитательница группы прод­­лённого дня не будет вызывать ре­бён­­ка к своему столу, чтобы он стоял и чи­тал вслух, но шёпотом, потому что все ос­тальные делают домашнее задание. А на­­денет колпачок феи, маленький, с длин­­ным шлейфом, посадит своих перво­­клашек на ковёр (кто-то непременно при­ляжет) и будет читать им любимые книж­­ки вслух и ждать, пока кто-то не вы­хва­тит книжку, чтобы почитать дальше… и снова ждать, пока последний, двадцать пя­тый или двадцать восьмой, самый пло­хо читающий не осмелится сказать: «А мож­­но дальше я почитаю?»

Только не пытайтесь этими приёмами об­хитрить ребёнка, зная теперь некую ме­­тодику. Дети подвох чуют. Как только ва­шей основной целью станет «приучить его читать» или «надо так делать, чтобы вы­­рос образованным», всё перестанет ра­бо­тать. Карета снова превратится в тык­ву. Закон во всём один: заразить, передать можно только то, что любишь. Лю­бовь бескорыстна. Любите читать сами, лю­­бите читать вместе с ним, любите его, уме­ющего или не умеющего читать. И не за­давайте вопросы, проверяя «понимание прочитанного», обсуждайте то, что вас на самом деле волнует, останавливайтесь там, где хотите остановиться. Здесь нет «надо», здесь есть «хотим».

Что же нам читать? Конечно, вы будете читать и перечитывать любимое с детства: он, наш ребёнок, ещё в том возрасте, когда одного раза мало, когда хочется вер­­нуться к «Снежной королеве» и «То­ма­­сине», к Нильсу и Незнайке. Иногда вы будете удивляться, что в учебнике ли­те­ратурного чтения появилась хорошо зна­­комая сказка детства, которая давно вро­де бы прожита вами. Ничего, отнеситесь к этому как к сюрпризу, порадуйтесь при­ятной встрече, вдвойне порадуйтесь за тех детей, которые встретятся с этой кни­гой впервые.

Надо помнить, что потребности души ре­­бёнка в волшебстве в этом возрасте умень­­шаются (хотя никогда не кончаются!), а на смену приходит потребность в дружбе, потребность быть частью коллек­­тива и актуальными становятся разные истории из жизни детей. Их с азартом и во всём многообразии описывают Н. Но­сов в своих рассказах, Э. Успенский в книжках «Крокодил Гена и его дру­­зья», «Дядя Фёдор, пёс и кот», есть ещё «Непоседа, Мякиш и Нетак» Ефима Че­­повецкого, «Приключения Чиполлино» и «Путешествие Голубой Стрелы» Джан­­ни Родари, «Приключения Тома Сой­­ера» Марка Твена, «Приключения Эми­­ля из Ленниберги» А. Линдгрен. А Памела Трэверс в своей «Мэри Поп­пинс» удивительным образом связывает мир волшебства, сказки и школьной ре­аль­­ности. Там и чудеса, и жизнь по прави­лам. И тонкая-тонкая грань между ре­аль­ным и нереальным, возможным и…. не бу­­дем говорить «невозможным», потому что для детей это возможно. Именно так жи­вут они, воображая, придумывая истории, в которые могут попасть. И попада­ют! Можно путешествовать с восточным ветром, можно разговаривать с птицами, мо­жно носить в небольшом саквояже всё самое необходимое, то есть и раскладушку, и фортепиано... А ещё Мэри Поппинс замечательна тем, что дарит на всю жизнь образ идеальной воспитательницы: вдруг кто-то захочет в будущем учить, как она, воспитывать, как она.

В этом возрасте просто необходимо от­­пра­вляться на космическом корабле к да­­лёкой звезде, как Алиса из повести К. Бу­лычёва «Приключения Алисы»; дро­­жать от страха в лесу вместе с Бильбо, пробирающимся к дракону («Хоббит» Дж. Тол­кина), и продолжать открывать мир вокруг, разгадывать его загадки и за­да­вать новые вопросы. Это возраст, когда в жизнь ребёнка незаметно, но навсегда мо­гут войти энциклопедии. Только не ос­­тавляйте его с ними один на один, об­ра­щайтесь к ним за ответами сами — вы же тоже чего-то можете не знать. Почему бывает солнечное затмение, как называет­ся самая яркая звезда, которая всю зи­му висит у вас над балконом, — это «Ас­т­рономия»; кто такие фараоны, откуда при­шли викинги — «Культуры мира»; как устроен орган — «Искусство». Серия эн­­циклопедий «Аванта» — удачное подспо­рье в ответе на любой вопрос. Главное не утомлять ребёнка долгими поисками от­­­вета, старайтесь на первых порах бы­ст­ро найти нужное, читайте короткую ин­те­ресную историю и закрывайте до следу­ющего раза. Нашим детям в этом возрасте интересно всё — от иголки до ­уcт­рой­ства космического корабля. Эту кар­­­тину красочно дополнит серия книг «Учё­ные — детям». Возможно, вам по­нра­вится и «Жизнь замечательных де­тей» В. Воскобойникова (Суворов, Лермон­­тов, Шампольон, Авиценна, Пас­каль).

Поселите в вашем доме «Ат­лас мира» (непременно большой), там можно най­ти место, где была Ат­лан­тида, удостоверить­ся, что от Москвы до Турции, куда вы собираетесь ле­том, не так уж далеко, а до Га­и­ти — очень далеко, но это не помешало сотням спа­сателей оказаться там, что­бы помочь людям по­сле землетрясения.

И самое, пожалуй, важное. Возраст на­чаль­ной школы — это возраст, ко­гда активно формируются эти­ко-моральные критерии (честность, справедли­вость, чувство долга, со­весть), и книжные герои активно в этом помогают. Детям скучно слушать нотации и рассказы о том, как на­до поступать, а как не надо, а пример Ро­бин Гуда может навсегда пробудить же­лание помогать слабым и обездоленным; Король Матиуш Януша Корчака на­учит мечтать о справедли­вом государстве; «Маленькая принцесса» и «Ма­лень­кий лорд Фаунтлерой» рас­скажут, что такое благородство и ве­ли­ко­душие, бу­дут учить прощать и не упо­­добляться обид­чикам. А вот «Звёздного маль­чика» лучше смотреть. Две се­рии фильма заставляют откликнуться ду­шой и сердцем, и нет сомнений: Оскар Уайльд писал ради это­го.

В этом возрасте у детей, как правило, по­­являются первые метафизические во­п­росы: «откуда я появился?», «почему лю­­ди умирают?», «кто такой Бог?». И здесь уже не помогают энциклопедии, по­могают авторы-философы: М. Метерлинк и его «Синяя птица», А. Экзюпери и «Маленький принц», А. Линдгрен и «Бра­­тья Львиное сердце». Пусть ни в од­ной из книг нет прямого ответа (как впро­­чем, ни у кого нет), они дают возмож­­ность детям верить в бесконечность жизни, в разумность бытия, в то, чего гла­­зами не увидишь, но что чувствует и зна­­ет сердце. Из такого мироощущения мо­гут родиться открытия, которые мир ещё не совершил...

Мы не сказали ни слова о поэзии, что не­­­­справедливо. Стихи нужны, стихи очень важ­ны в жизни ребёнка! Они дают воз­­можность вглядываться в окружающие кар­тины, останавливаться, наблюдать, раз­личать нюансы, поэтому стихи хо­­телось бы учить с детьми ради этого. По­пробуйте! Учебники литературного чте­­ния с пер­вого по четвёртый класс на­пол­нены лучшими образцами русской поэ­зии — оживите её для детей, подобно тому как в ран­нем детстве мы произносили «Мороз и солнце», когда был мороз и солнце, и это бы­ло настолько очевидно, что не могло не вызвать нашего восхищения. Вглядевшись, оценив, узнав контекст, они не будут мо­нотонно произносить: «Скажи-ка-дя­дя…», они будут гордить­ся и произносить: «Ска­жи-ка, дядя!»

You have no rights to post comments