Когда мы говорим о встрече, о взаимопроникновении Востока и Запада, нам нужно принимать в рассмотрение всю древнюю историю, нужно вспомнить, что началось это взаимодействие, которое и по сей день не теряет своей актуальности и значимости, в самые отдаленные времена, в самые ранние периоды существования человечества.

Действительно, мы не можем хоть сколько-нибудь точно установить ни век, ни даже тысячелетие, когда было положено начало общению Востока и Запада. Заслуживающие уважения теории настойчиво утверждают, что так называемый Запад, например, тот регион, который мы сегодня называем современной Европой, когда-то был населен вторгшимися сюда народами, которых потом назвали индоевропейцами, то есть теми, кто пришел из далекой Индии, а возможно, из Японии или Китая.

Существуют также теории о заселении американского континента (теории — поскольку у них нет никаких доказательств), согласно которым доинкские  культуры, в частности, в Перу, а также  культуры, которые существовали по всей Мексике и Центральной Америке, уже встречались с Востоком.

Как вы знаете, есть теория о переселении народов через Берингов пролив; существуют древнейшие эзотерические традиции и предания, которые рассказывают нам о затонувшем в Тихом океане континенте. Согласно этим традициям, некогда люди, а с ними и элементы культуры, перебрались с помощью осколков этого континента — современных островов Полинезии, Меланезии, Микронезии — из Азии в Америку. Как бы то ни было, то, что мы сегодня понимаем под западным миром, уже с давних пор пропитано влияниями Востока.

Триумфальная процессия Диониса", музей Сусса, Тунис, III в. н.э.

Мы можем найти отпечаток Востока в самых высокоразвитых культурах, в их искусстве и философии. Например, в доэллинскую эпоху на Крите, на Кикладских островах, влияние Востока очень заметно, так называемые ориентальные элементы проникли очень глубоко. В самой Греции Дионисийские мистерии также испытали значительное восточное влияние. Вспомним, что одна из ипостасей Диониса, Вакх, изображается в колеснице, но его колесницу тянут полосатые тигры, тигры из Бенгалии, и это обнаруживает его индийское происхождение.

Если под Востоком  понимать Египет и Малую Азию, то их влияние, без сомнения, еще сильнее. Обращаясь к самой распространенной на Западе религии, христианству, мы не можем не увидеть ее восточные корни. Иудейский Ветхий Завет вобрал в себя множество вавилонских и ассирийских элементов. В свою очередь, и в Новом Завете мы находим, например, Апокалипсис Святого Иоанна — одно из учений Сефер Йециры (Книги Творения — основополагающего текста в учении Каббалы. — Прим. ред.), Книги Чисел, Книги Трансмутаций. Таким образом,  мы видим, что Восток всегда глубоко влиял на Запад. Мышление Востока, искусство Востока всегда присутствовали на Западе.

В западную культуру вошла значительная часть символов египетской религии. Мы знаем, что в Римской империи существовали мистерии Исиды и Осириса, как рассказывает сам Плутарх. Мы знаем, что вода Нила считалась там священной, что в самом Риме существовали храмы, посвященные Исиде, Осирису, Германубису (соединению Гермеса и Анубиса).

Миф о Гельгамеше

Мы знаем также, что элементы культуры Месопотамии, такие как миф о Гильгамеше и Энкиду, проникли в Европу в виде древнего мифа о Геракле, о бессмертном солнечном герое, который сражается со всеми стихиями Космоса и, в свою очередь, становится своего рода суперчеловеком, который способен освободить тех, кто верит в него.

Да и на саму философию Запада Восток в античную эпоху также оказал большое влияние. Если мы обратимся к досократикам, то обнаружим, что под этим влиянием находился ряд философов, называемых Анакс, которые привнесли в представления о мире восточные элементы — например, чисто индийскую концепцию о том, что мир был рожден из огня. В Индии древнейшие традиции говорят об огненном происхождении Вселенной. Сейчас мы знаем четыре Веды, но изначально их было только три, и Агни-Веда, первая Веда, также называемая Риг-Ведой, посвящена богу Агни, богу Огня. В Греции у Демокрита мы встречаем  теорию Пустоты, теорию Великой Изначальной Пустоты, в которой сливаются и снова образуются все миры. Эта теория также родилась на Востоке. Индийские философы понимали, что источник всех Вселенных должен находиться в неком пространстве первичной материи, Пракрити, в неком пассивном пространстве, которое называется на санскрите «Лайя». В этом Лайя-центре, в этом месте, или измерении, Лайя образуются миры, образуются Вселенные.

Вспомним, что во времена расцвета Римской империи виллу Нерона в Неаполисе (совр. Неаполь), по словам Сенеки, посещали некоторые философы с Востока, которых он называет гимнософистами, то есть теми, кто знает неприкрытую правду. Очевидно, что эти гимнософисты были первыми буддистами, которые, достигнув Европы, принесли сюда свои представления о Нирване, об освобождении, о возможности выйти за пределы этого мира, о реинкарнации. Хотя реинкарнация была принята всеми народами древности, наиболее полно представления о ней были разработаны, разумеется, на Востоке.

Когда Сенека говорит об этих явлениях в своем трактате «Усадьба Сципиона», он прямо жалуется на восточное влияние, которое изнеживает мужчин.

Восток очень стар, а все древние народы проходят этап, мы бы сказали, размягчения. Я хотел бы объяснить это подробнее. Чрезмерное увлечение философией, чрезмерная «духовность» и чрезмерный мистицизм, приняв крайнюю свою форму, способны даже оторвать нас от окружающей действительности, лишить способности трудиться, лишить той доли напористости, которая необходима нам для выживания в этом мире, который никогда не был добрым и справедливым, где всегда есть трудности, где мы всегда сталкиваемся с какими-то проблемами.

Арджуна и Кришна во время битвы на Курукшетре

Цитата из Сенеки относится именно к этому, она касается восточного влияния, которое расслабляло древний римский дух. Мы знаем, что этот процесс проходил также и в Индии, ведь изначально в Индии существовало не четыре касты, которые мы знаем сегодня, а только три, и над этими тремя кастами, словно венец, стояли так называемые кшатрии. Кшатрии были воинами-монахами, теми, кто всеми управлял. Книга «Махабхарата», «Великая битва», с основными своими частями — Бхагавадгитой и Уттарагитой, также повествует об этой касте кшатриев. Арджуна — герой Бхагавадгиты и Уттарагиты — великий воин, он получает  наставления в боевой колеснице. После этой первоначальной эпохи, эпохи воинов, постепенно начинается этап более спокойный, более философский, более созерцательный. Мы бы сказали, что он выражает определенную усталость от постоянных жизненных усилий, и это отразилось также на Западе классической эпохи, которая была тесно связана с Индией.

Сегодня мы абсолютно уверены, что благодаря послам и путешественникам поддерживалась связь между Востоком и Римской империей. Мы знаем, что так называемый Шелковый путь, который идет из Китая в Европу, более древний, чем считалось до недавних пор. Мы знаем, что монеты эпохи Нерона, эпохи Траяна находили в Южной Индии — на раскопках в дравидской части страны; установлено также, что некоторые виды шелка и других тканей пришли в Европу по Шелковому пути.

Мы знаем и о какой-то разновидности прото-пороха, если можно так сказать, о какой-то разновидности взрывчатого вещества, которое китайцы использовали уже тысячелетия назад, чтобы запускать ракеты и петарды на своих религиозных празднествах. В эпоху Августа они принесли его в Рим в качестве дара, но римляне отвергли его, решив, что порох может быть использован для военных целей и они не смогут контролировать его применение.

Очевидно, что люди с восточным складом ума даже в ту пору никогда не смотрели на вещи так, как это всегда делали на Западе, то есть с точки зрения практической, военной, с точки зрения агрессивного применения. Мы не знаем, что это было за вещество, вероятно, что-то вроде пороха, потому что говорят, что оно находилось в некоем сосуде, и когда с горящего светильника огонь перенесли на фитиль, вставленный в сосуд, тот взорвался и разрушил несколько стен. Таким образом, очевидно, это было нечто похоже на то, что сегодня называют бомбой.

Эти влияния на Римскую империю усиливаются в период ее падения. В эпоху императора Константина и в эпоху императора Юлиана внутри Римской империи постепенно появляются некоторые течения, такие как неоплатоники (вероятно, это были уже неоплатоники Александрии или Пергама), которые прямо цитируют восточные источники и говорят о семеричной (как на Востоке) структуре Космоса и  человека. Они снова упоминают о Пустоте, о Макробиосе, то есть Великой Жизни, в которую мы все погружены; упоминают Дыхание Брахмы, этого великого универсального бога, который выпускает из своих ноздрей горячий и холодный воздух и таким образом создает все сущее.

В европейской топонимике мы встречаем — и я сам могу это подтвердить — реки и места, которые имеют чисто санскритские, индийские названия. Например, река, которая рождается в знаменитой испанской пещере в Ковадонге, в пещере, считавшейся священной еще со времен друидов, называется Дева. Река Дева — это огромный поток воды, который рождается в верхней части грота — впечатляющее зрелище! — и с 30-метровой высоты низвергается в озеро перед ним. Очевидно, что люди с древних времен почитали эту реку как святыню, а пещеру, где она рождается, — как особо мистическое место. Название реки — Дева — убеждает нас в связи с Востоком. Как мы знаем, devaна санскрите означает «светящийся», от корня dev; дэвами в Индии называют тех, кого на Западе назвали бы ангелами.

С падением Рима, с разделением Римской империи на Восточную и Западную, с наступлением Средневековья эти прямые контакты с Востоком прерываются. Сказывался недостаток средств сообщения, да и сама психология людей средневековой Европы отвергала восточное влияние. В свою очередь, на Востоке также происходят чрезвычайные события, такие как падение буддистских императоров, череда которых началась со знаменитого Ашоки. Мусульмане вторгаются в часть Индии и часть Китая; позже в Китай проникает северное влияние, там воцаряется маньчжурская династия. Таким образом, хотя средневековое западное государство и не обнаруживает сходства со средневековым восточным государством, оба они испытывают одинаковые потрясения на культурном уровне, грандиозные перемещения народов, вторжения захватчиков, которые в некоторой степени разрушают мирные  и культурные связи между Востоком и Западом.

Мы приближаемся к эпохе Возрождения и видим, что связи с Востоком начинают понемногу  восстанавливаться. Египет к этому времени забывают, забывают настолько, что ему дается греческое название; ведь Египет никогда не назывался Египтом, он назывался Кем. В иероглифах читается «Кем» или «Кему». Слово «Египет» имеет  греческое происхождение и означает «неизвестная земля», «земля тайн», «сокровенная земля».

В эпоху Крестовых походов, например, те немногочисленные представители Запада, кто видел пирамиды, не сомневались, что это житницы эпохи Авраама: в их сознании пирамиды ассоциировались с библейскими персонажами, поскольку была полностью потеряна связь с прошлым. Единственные христиане, которые жили в Египте, копты, были беженцами, а некоторые из них остаются таковыми и до сих пор, будучи оторванными от остального мира.

На всем протяжении эпохи Возрождения мы снова обнаруживаем ее связи с Востоком. Однако очевидно, что жесткая структура и сильный характер Ренессанса мешают Востоку прямо проникнуть на Запад, и этот факт необходимо рассмотреть подробнее.

Я дам пример, потому что лучше всего объяснять на примерах. Если бы мы сейчас слушали интересную лекцию — что, надеюсь, и происходит в настоящий момент, — если бы мы глубоко погрузились в тему и сосредоточились на том, что нам говорят, разве бы мы обратили внимание на то, что в другой комнате ходит человек и что-то делает? Нет! Нет, потому что мы сконцентрированы на лекции. Но если нам скучно, если мы не понимаем ничего из услышанного, тогда, да, мы будем оглядываться по сторонам, смотреть, что происходит вокруг, посматривать в окно, интересоваться узорами на потолке… Точно так же, когда мы сосредоточены на какой-то работе, погружены в какой-то процесс или имеем какую-то идеологию, влияние извне на нас минимально. Напротив, когда направление нашего движения неопределенно, когда наше мышление, так сказать, открыто, неустойчиво, когда мы занимаем выжидательную позицию, когда мы не держимся за что-то, тогда на нас очень легко влияет то, что не было изначально свойственно нашей культуре и цивилизации.

Голова Будды из Гандхары,  5 век нэ. Классические черты лица, как у греческой статуи.

Очевидно, что Возрождение имеет отчетливый греко-римский отпечаток и несет мощное христианское послание. Возрождение любыми способами отрицает то, что ему чуждо, и, напротив, широко распространяет свое влияние, как произошло за 2000 лет до Ренессанса, в эпоху Александра Македонского. Александр дошел до Индии, и хотя он кое-что воспринял из индийской культуры, он также принес некоторые элементы, которые потом отразились в ряде явлений, например, в искусстве Гандхары в Индии в эпоху раннего буддизма. В нем используются западные техники и формы для изображения Сиддхартхи Гаутамы, Будды, для  изображения Апсар и других восточных божеств. Таким образом, Возрождение своей силой, своими следами, своим внутренним напряжением, своими страстями, своими ошибками отвергает все восточное.

Но Возрождение проходит, проходит эпоха великих завоеваний, эпоха великих открытий, эпоха гениев, и снова начинает ощущаться необходимость поиска на Востоке чего-то нового, чего-то недостающего.

Кажется, что существует своего рода гидростатическое равновесие между Востоком и Западом. Восток всегда немного нуждается в технике и силе Запада, а Запад всегда не меньше, если не больше, нуждается в доле мистики и религиозного чувства Востока, хотя и не принимает их в готовой форме, не принимает как некое мистическое и религиозное влияние.

Запад имеет тенденцию терять свою мистическую составляющую, свою собственную иконографию и поэтому должен прибегать к помощи извне, то есть к Востоку, чтобы снова возвращать их. Давайте посмотрим, в чем это проявляется. Те, кто сидят здесь,

Отличие кельтского креста — окружность вокруг центра. Это возможность создания гармонии, вселенского порядка только там, где есть соединение Земного и Небесного.

конечно, знакомы с элементами индийской религии, индийской мистики. Если я спрошу вас, что такое йога или что такое Кундалини, многие из вас могли бы ответить мне. Но если я их спрошу, что такое Огненный Крест кельтов, возможно, немногие сумеют ответить, так же как не смогут рассказать мне о боге по имени Летучая Мышь у индейцев мочика, несмотря на то что мы находимся в Перу. Восток в духовном, психологическом и религиозном плане влияет на нас гораздо больше, чем наши собственные корни (в том смысле, что мы находимся в Перу) или наша культура (в том смысле, что мы принадлежим к европейской культуре).

По мере того, как эпоха Возрождения уходит всё дальше, а Запад теряет то могущество, которым он обладал во времена Ренессанса, начинается новая волна психологического и духовного проникновения Востока. Волна, которая началась еще с путешествий Марко Поло и крестовых походов. Вы наверняка знаете, что в этот период не столько крестоносцы завоевывали Восток, сколько Восток завоевывал Запад, поскольку на Востоке сохранились утраченные элементы культуры и религии, сохранились даже книги великих философов, и Запад снова их обрел.

Любопытная деталь, о которой многие не имеют представления: б̀ольшая часть сочинений Аристотеля и Платона, которые известны сегодня, и греческие оригиналы, о которых мы обычно говорим, — не более чем «оригиналы», вновь переведенные с арабского и мосарабского языков. Речь идет о том, что арабы и мосарабы, населявшие окраинные земли Римской империи, взяли античные труды, перевели их на свой язык и даже сохранили несколько греческих и латинских оригиналов. Благодаря крестовым походам возобновились связи с Востоком, и эти сочинения вновь проникли на Запад. То, что Запад потерял, снова появилось — например, в символике средневековой архитектуры, а уже в позднем Средневековье обретаются магические знания, которые Запад начал забывать еще во времена друидов. Таким образом, Восток не только возвратил Западу те знания, которые тот утратил, но и обогатил их своими.

В последующие столетия влияние Востока все больше усиливается. Многие философы, мыслители, художники испытывали воздействие Востока. Мы можем упомянуть, скажем, Шопенгауэра, который находился под сильным влиянием восточной философии; он прочитал Упанишады, был хорошо знаком с Махабхаратой, а в своих произведениях исследует и постулирует некоторые основополагающие тезисы восточных учений. Весь немецкий идеализм в целом пропитан восточной философией.

Мы даже видим, что немцы заимствовали чисто восточные символы, такие как свастика. Свастика — это символ, который хотя и встречается в разных частях мира (например, здесь, в Перу, мы можем видеть ее повсеместно, начиная с древнейших сосудов до поздней культуры Чурахон), но имеет индийское происхождение. В Индии известны два типа свастики — Шива-свастика и Вишну-свастика. Шива-свастика вращается против часовой стрелки, а Вишну-свастика — по часовой стрелке. Само название «свастика» санскритское и означает «крест»; поэтому выражение «крест свастики» — это тавтология, это все равно что говорить «крест-крест». Итак, в этом символе мы снова находим ориентальное влияние.

Мы доходим до нынешнего времени и видим, насколько заметный отпечаток оставляет Восток на нашем искусстве, на самом способе нашего мышления, особенно у молодежи, которая более охотно воспринимает восточные теории и восточный способ существования. Очевидно, что наш механизированный, потребительский мир часто достаточно быстро искажает то, что приходит с Востока.  Если раньше мудрец с Востока приходил в западные страны пешком, приезжал на лошади или в паланкине, по пути постепенно адаптируя свое учение к тому, что видел, то сейчас, благодаря техническому прогрессу, он  садится в самолет в Бенаресе — и выходит из самолета в Нью-Йорке. Вокруг него внезапно оказывается абсолютно другой мир, и хотя он отдает то, что принес с собой, взамен он получает то, что видит вокруг. Тот человек, который, возможно, в  Индии читал бесплатные лекции на берегу Ганга, начинает зарабатывать этими лекциями — продает билеты на них, как я видел в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, Филадельфии и в других местах, торгует амулетами и т. д.

Иными словами, этот человек тоже испытывает влияние — влияние Запада; плохо только, что это влияние не лучшей его грани.

Уже на протяжении столетия Восток дает Западу то, чего тому не хватает. Ни для кого из нас уже не новость, что Запад находится в кризисе, что вся наша западная цивилизация находится в кризисе, в поиске, и сам этот поиск означает, что Запад находится в кризисе. Если я знаю, где микрофон, я говорю именно в эту сторону, но если я не знаю, где он, я просто начинаю говорить куда-то и, очевидно, нахожусь в поиске. Да, поиск может быть очень привлекательным. Я ищу, но не нахожу!

Здесь, на Западе, мы привыкли превозносить сам процесс своего поиска; мы даже приходим в восторг от собственного замешательства, заявляя, что мы вечно в поиске, что мы бесконечно меняемся, постоянно развиваемся. Но что это доказывает? Доказывает, что мы непостоянны, нестабильны, что у нас нет ничего стоящего. Когда вы, например, ведете автомобиль, вы же не бросаете руль и не выходите из машины, чтобы сесть в другую и опять выйти из нее, и так далее… Нет, потому что тот, кто имеет автомобиль, использует его по назначению и умеет им управлять.

В настоящий момент Западу, несмотря на все его материальное и экономическое развитие, явно не хватает опоры, не хватает духовных основ. Как и во всех частях мира, на Западе есть люди-идеалисты, есть общества духовного развития, есть отдельные группы людей, для которых важна духовная сторона жизни, но в целом людям недостает веры, веры в Бога, веры в то, что всё в этом мире имеет свою цель, свое предназначение, веры в божественную справедливость. Человек стремится восполнить все то, чего ему не хватает, и те, кто в состоянии это сделать, попытаются установить связь с тем местом, где нет этого кризиса, этого поиска, — с Востоком. Восток даже и сегодня еще очень богат, богат в духовном смысле.

Тот, кто был в Индии, прекрасно знает, что за пределами больших городов, которые во всем мире похожи, Индия особенная страна, она совсем другая. У людей там есть вера, люди знают (или думают, что знают), откуда они приходят, и знают (или считают, что знают), куда они идут. У них есть внутренняя уверенность. Жители Индии в массе своей очень бедны в материальном смысле, там перед храмами — толпы нищих, однако все индийцы в глубине души обладают тем знанием, любому проявлению которого западные люди наконец-то стали завидовать: у этих людей есть внутреннее знание, внутренняя уверенность.

Восточный человек, не боящийся смерти и знающий (или полагающий, что знает), что смерти не существует, доходит, с нашей точки зрения, до жестокости. Потому что, если мы примем восточную теорию Кармы — согласно которой, всё имеет причину и следствие, а все мы есть результат наших прежних воплощений, — мы придем к тому же, к чему пришли многие брахманы на Востоке. Например, идет обсуждение фрагмента  из Вед, а рядом, в десяти метрах, какой-то человек вдруг падает от слабости или болезни, а они говорят: «Какая тяжелая у него Карма, он умер! Ну, продолжим наш разговор». Чувства сострадания в нашем понимании там не существует. Когда осел или корова ранены, никто не станет есть их, потому что в Индии не едят ни коров, ни ослов, ни коз, но никто не станет и лечить их. Если осел  ранен, он раненым и останется; иногда прилетают вороны и выклевывают куски мяса из спины живого животного и едят их. Люди смотрят и говорят:  «О, если мы вспугнем ворон, они останутся без пищи.  Это было бы полезно для осла, но, с другой стороны, если мы позволим ворону клевать осла, он будет страдать. Следовательно, лучше ничего не делать, потому что один бог знает, что надо делать».

Эта позиция полностью отличается от нашей реакции на события. Мы бы немедленно вспугнули ворон; а если бы увидели, что животное сильно страдает, то предпочли бы убить его, чтобы оно перестало страдать.

С нашим западным мышлением сегодня очень трудно принять другой подход. Следовательно, если присутствие Востока на Западе в наши дни очень велико, и сильнее всего среди молодежи, мы должны проявлять мудрость и выбирать те подходы, которые сможем приспособить к нашим потребностям; мы, западные народы, в том числе и здесь, в Перу, не можем позволить себе роскошь сделать образом жизни созерцание. Если вся наша молодежь займется созерцанием и, сидя в позе лотоса, будет наблюдать, как мимо протекает жизнь, очевидно, эта страна будет разорена. Для восточного человека это не имело бы значения, но для нас это важно. Несмотря на то, что в философских и религиозных восточных течениях есть много полезного, нам необходим какой-то принцип отбора, который не позволит нам потерять главные ценности, сохраняющие упорядоченность нашего западного мира.

Я хочу, наконец, напомнить, что послание Востока, религиозность Востока по своей сути не отличается от всего того, что было и остается религиозностью Запада. Очень сильно различаются лишь внешние проявления.

В программе обучения «Нового Акрополя», например, есть предмет «Сравнительное изучение религий», где изучаются различные религии, которые существовали когда-то или есть сегодня. Изучая религии, серьезно изучая их — изучая эклектически, основываясь не на методе веры, а только на методе исследования, — мы можем увидеть и удостовериться, что по сути все религии тождественны.

Это похоже на то, как если бы одна из этих ламп была окружена разноцветными  стеклами. Тогда тот, кто сидит в глубине зала, сказал бы, что свет её — зеленый, тот, кто находится сбоку, — что свет красный, тот, кто находится с другой стороны, — что он синий, а с моего места он видится желтым. Но свет лампы не синий, не зеленый, не желтый, он просто белый. Точно так же религии являются отражением одного и того же знания, одного и того же чувствования, одной и той же потребности в мистике, свойственной человеку, — приспособлением их к разным историческим, географическим и даже геополитическим условиям. Эти отличия поверхностны и относятся только к внешней, обрядовой части религий.

Западный человек, глядя на человека восточного, сидящего в позе лотоса, молящегося и перебирающего рудракшу (четки), нередко говорит: «Какие  мантры он бормочет, какие ужасные магические формулы!» Если бы он хоть немного знал хинди, то понял бы, что произносимое индусом не очень отличается от христианской молитвы «Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое…», это нечто очень похожее. Он бы понял, что знаменитая рудракша ведантов равнозначна, если не сказать тождественна, четкам западных религий, а теологические понятия, несмотря на то что на Востоке они гораздо больше развиты (потому что Восток уже тысячелетия сохраняет и поддерживает очень проработанные и тонкие формы религии), по сути своей не различаются.

Даже если мы возьмем очень агрессивную религию, какой иногда бывает мусульманство, если мы глубоко изучим ее, если мы хоть немного научимся толковать Коран, если мы действительно поймем значение небесного града, обещанного Мухаммедом, увидим, какими должны быть люди и как они могут работать в этом  небесном граде, — мы не найдем большой разницы между этим градом и тем, что на Востоке говорят, например, о Девахане как о таком же светящемся небесном граде. Нет большой разницы между Кришной из Бхагавадгиты, Просветленным (Буддой) и Христом, о котором мы знаем от евангелистов; даже такие наставления, как Бенаресская проповедь Будды, не очень отличаются от наставлений, данных Христом в Нагорной проповеди.

Наставления эти очень похожи, они практически одинаковы. Следовательно, если оставить в стороне любые расхождения по форме, целесообразно, с точки зрения «Акрополя», глубоко изучать религии, глубоко изучать все эти формы для реального толкования и использования послания Востока для Запада. Потому что есть то, друзья, что мы не можем отрицать: сегодня мы, люди Запада, нуждаемся в этом восточном духовном влиянии, особенно отчаянно нуждается в этом молодежь. Нам не хватает чего-то, что удовлетворяло бы нашу потребность в мистике. Нам не хватает того, что оправдывало бы наше существование, давало бы ему смысл, нам не хватает развития этой стороны нашей жизни.

Очевидно, что доставшиеся нам по наследству формы, формы, скажем так, несколько упрощенные, уже не подходят для молодых людей, которые, обучаясь в университетах, развили свой ум и усвоили множество фактов. Им уже нельзя сказать: если будешь хорошим, то попадешь на облако к ангелам, а если плохим, то попадешь в ад, где будешь жариться на сковороде. Очевидно, что им необходимо нечто более сложное, более глубокое, то, что может дать Восток со своей древней теологией.

На Востоке, а именно в Индии, например, существуют очень подробные и глубокие интеллектуальные разработки, объясняющие тонкое строение человека, объясняющие, откуда мы приходим и куда идем, какова наша невидимая жизнь, какова наша видимая жизнь. Обратите внимание, что в последнее время на Западе даже религии уже почти не говорят о жизни после смерти. Сегодня послания папы римского и проповеди посвящаются противозачаточным средствам, социальным проблемам, экономическим проблемам, которые, конечно, очень актуальны, но ведь не менее актуален вопрос о смерти, учитывая, что все мы когда-то умрем. Каждому из нас необходимо знать, что произойдет с нами тогда; нужно, чтобы нам кто-то об этом рассказал, хоть как-то объяснил. И Восток восполняет эту необходимость, эту потребность в мистическом.

Восток объясняет также детали того, что мы на Западе знаем очень туманно, — парапсихологии. Для людей Запада парапсихология — область знания довольно новая, ее изучение началось недавно и основывается на исключительных случаях и лабораторных экспериментах. Напротив, на Востоке то, что мы называем парапсихологией, находится внутри универсальной гармонии и видится как нечто естественное, как то, что в потенциале есть у каждого, а не как нечто исключительное или свойственное какому-то больному или полусумасшедшему человеку.

На Востоке в древних книгах многие современные знания были предвосхищены тысячелетия назад. Новые открытия, связанные с магнитными линиями, которые окружают Землю, — открытия, сделанные благодаря космическим кораблям, — в восточных книгах уже исследовались. В этих книгах уже говорилось об окружающих экватор магнитных поясах, о так называемых чакрах, о земных чакрах. О том, что Земля, будучи живым существом, имеет, как и человек, свои чакры, свои энергетические центры. Там объяснялись северное сияние и другие явления, которые до недавнего времени наша наука лишь наблюдала. Представление об атоме Греция, возможно, получила из Индии; в Индии школы материалистического типа его знали и изучали уже давно, представления об атоме бытуют в Индии не одно тысячелетие. Так что и сегодня еще мы можем продолжать черпать из этого восточного источника, он по-прежнему существует.

Но основное, снова напомню об этом, — это суметь выбрать то, что полезно для нас здесь и сейчас, то, что практично. Суметь выбрать такие элементы, которые превратят нас не в простых созерцателей жизни, а в тех, кто созерцает в истинном смысле слова. Потому что «созерцать» (contemplar) означает «находиться в храме» (templo), находиться в храме Вселенной, понимать, чт̀о есть причина всех вещей, вести поиск внутри себя, чтобы осознать, откуда мы пришли и куда идем, стараться каждую минуту быть лучше и добрее. Гораздо ценнее, друзья мои, совершить одно щедрое повседневное действие, чем наизусть знать Веды.

You have no rights to post comments