Хорошо, когда есть квартира или дом, машина, работа хорошая, таланты разные, признание... Если есть возможность все это иметь — почему бы и нет? А еще — много денег, здоровье, что там еще, чего человеку обычно на день рождения желают...

А я часть думаю о том, насколько все то, что у нас есть — наше.

То тут, то там слышу сетования по поводу того, что праздника особо-то и не ощущается, потому что дел по горло. Ёлку купить, за мандаринами на оптовый рынок съездить, а подарки... Покупка подарков это вообще какое-то наказание, потому что... их просто неизмеримо много. Вот такая какая-то странная картина получается. Все так любят и ждут этот праздник, но всё как-то начинает смазываться и погружаться в водоворот суеты и попыток... Попыток купить, успеть, не забыть... И вот смысл праздника как-то начинает теряться во всем этом.

Есть одно важное дело, обещанное мною. Но все никак не получалось, много всего навалилось вдруг. Сил нет, сомнений в том, что смогу — целая куча. И вот я принимаю решение, что откажусь. Извинюсь, объясню ситуацию и выдохну, наконец. На меня перестанут надеяться, дело рано или поздно кто-нибудь сделает. Зато я буду отныне жить спокойно, пусть даже где-то глубоко внутри будет досада. Загоню ее подальше, и все будет хорошо. Ну, теперь нужно написать человеку письмо.

В этом году сбылась одна моя давняя мечта — я побывала в Коктебеле в доме-музее Максимилиана Волошина — поэта и художника Серебряного века, большую часть жизни прожившего в доме на берегу Чёрного моря.

Коктебель. Стою перед его домом, а дом словно парит в воздухе: ажурный белый корабль… А вот и хозяин, он встречает вас прямо на набережной. Заходишь во двор и навстречу снова идёт Максимилиан — такой, каким его увидела в мае 1911 года Марина Цветаева: «…после целого дня певучей арбы по дебрям восточного Крыма я впервые ступила на Коктебельскую землю, перед самым Максиным домом, из которого уже огромными прыжками, по белой внешней лестнице нёсся мне навстречу — совершенно новый, неузнаваемый Макс. Макс легенды…, Макс в кавычках «хитона», то есть попросту длинной полотняной рубашки, Макс сандалий… Макс полынного веночка и цветной подпояски, Макс широченной улыбки гостеприимства, Макс — Коктебеля».

С медленным, но необратимым приближением холодов, дождливых дней и сезонных простуд, невольно оглядываешься назад на время, когда было боязно выходить из дома в полдень, ведь за стенами твоей оснащенной спасительным кондиционером крепости ждали жара, раскалённый асфальт и град пота. Оглядываешься — и невольно ностальгируешь. Ведь частенько ушедшее прошлое привлекает нас своей невозвратностью.

Несколько дней назад я вернулась из Крыма. Очень люблю его с детства: горные тропы, причудливые скалы, руины древних городов, пещеры и водопады, закаты в море, ароматы трав — сколько себя помню, всё это всегда меня очаровывало, казалось таинственным и каким-то многомерным что ли. Однако к этим воспоминаниям каждый раз примешивалось чувство боли от  постоянной неустроенности: то что-то у нас украли во время ночевки в горах, то мусор в заповедных местах, то отсутствие удобств на пляже. И вот после перерыва в девять лет я снова там.

Я честно думала, что с окончанием школы этот вопрос пропадёт в связи со своей ненадобностью. Но заметила интересную закономерность: даже когда ты работаешь весь год, и первого сентября для тебя нет ощущения конца света, вход в осень ощущается по-иному. Интуитивно начинаешь готовиться к новому этапу, знаешь, что что-то поменяется.

Даже сейчас, когда я мысленно представила сентябрь, моим первым порывом было обновить список книг для прочтения, открыть все сохранённые на ноутбуке вкладки с курсами, в срочном порядке слушать исторические подкасты.

По совету друзей посмотрел первый сезон сериала «О дивный новый мир», созданный, как указано в титрах самого фильма, на основе романа Олдоса Хаксли. Фильм интересный, есть о чем подумать, но пока только одно размышление.

Авторы фильма, как я понял, разделяют две вещи: интеллект, который построил этот «дивный» счастливый (к этому слову есть большой вопрос) мир, четко упорядоченный и рациональный — с одной стороны, и чувства человека — с другой. Интеллект упорядочен, объективен, предсказуем. Чувства — нечто непредсказуемое, неожиданное, субъективное. Именно чувства создатели фильма делают главным свойством человека, противопоставляя их искусственному интеллекту Индры. Понятно, машина не может чувствовать — это свойство только человека.

Перед человеком только две альтернативы: либо иррациональные человеческие чувства, либо рациональный бездушный интеллект, это и создает, как я понимаю, главный конфликт. Однако создатели фильма исключают (по крайней мере в первом сезоне) возможность альтернативы третьей — помимо чувств и интеллекта, я думаю, человек обладает разумом, чем-то более глубоким и глобальным, чем интеллект. Мне кажется, это очень знаковый факт. Кстати, в самом романе намеки на это есть, а в предисловии к изданию 1946 года (первое — 1932 год), Хаксли пишет, что дал бы героям этот третий шанс…

Читаю книгу Сергея Снегова «Люди как боги» — длиннющую увлекательную абсолютно ненаучную фантастику. Третий раз. Слава моей феноменальной памяти — могу читать книги и смотреть фильмы несколько раз, иногда ни одного знакомого кадра, до того прекрасно все забывается. Как говорится, каждый день как сотворение мира.

Ну, так вот. Читаю с начала, где все молоды, веселы и полны сил и безумства. Но припоминаю уже, кто выживет, а кто погибнет. А пока... они все живы, строят планы и совсем не знают, что их ждет. Идут годы. Жизнь космическая нелегка, особенно жизнь филантропов. Герои один за другим покидают мир живых. Только что погиб один из моих самых любимых...

Недавно в беседе с одним хорошим человеком я искала пример, наглядно показывающий, что означает понятие «внутренний двигатель».

И вдруг почему-то вспомнились давнишние занятия в автошколе и теоретический курс по устройству автомобиля, в частности двигателя (речь идет о карбюраторном моторе). Тогда меня поразило, что движение такого сложного инженерного механизма, как автомобиль со всеми его возможностями, зависит от... от одной маленькой искры! Есть искра — есть движение, нет искры — машина стоит, будь она хоть спортивный болид, роскошный лимузин или скромная «Ока».