Этого человека по праву можно назвать самой загадочной личностью Западной Европы. Появившись в канун Великой Революции при французском дворе в прямом смысле слова из ниоткуда, он принял самое активное участие в политических событиях того времени. Он владел всеми европейскими и многими древними языками, был прекрасно образован, сказочно богат, демонстрировал навыки в алхимии и не старел. Знавшие его лично неизменно подпадали под его обаяние, прочие же либо восхищались им, либо его ненавидели. Он исчез так же таинственно, как и появился. Он использовал более десяти имен; история сохранила самое известное: граф Сен-Жермен.

 

Некто из ниоткуда

Граф Сен-Жермен, знаменитый Алхимик.

Он, словно Прометей, похитил пламень тот,

Которым полон мир и всякое дыханье.

Натура жизнь ему покорно отдает.

Он если сам не Бог, то Божье приказанье.

Надпись на гравюре – единственном известном портрете Сен-Жермена.

«Было это в 1743 году. Слухи донесли, что в Версаль только что прибыл некий несметно богатый, судя по украшавшим его драгоценностям, чужеземец. Откуда он прибыл? Об этом никто не знал. Самообладание, достоинство, интеллект поражали с первой минуты общения с ним. Он обладал гибкой и элегантной фигурой, руки его были нежны, ступни ног по-женственному малы, изящность икр ног подчеркивалась облегающими шелковыми чулками. Очень узкие панталоны также свидетельствовали о редчайшем совершенстве его телесных форм. Его улыбка обнажала прекраснейшие зубы, симпатичная ямочка красовалась на подбородке, волосы его были черны, а глаза — добры, взгляд — проницателен. О! Что это были за глаза! Я никогда не встречала равных им. На вид он казался лет сорока пяти».

Так описывает первое впечатление от встречи с Сен-Жерменом графиня д'Адемар, придворная фрейлина и близкая подруга французской королевы Марии-Антуанетты. В XVIII веке в среде аристократии было принято вести дневники, и именно воспоминания графини стали впоследствии одним из основных источников информации о Сен-Жермене. Но не единственным.

Вспоминает Дьедонне Тьебо: «Во внешности Сен-Жермена сквозили изящество и интеллект. В нем чувствовалось благородное происхождение и знание светских условностей… История же Сен-Жермена являет нам образцовый пример истории человека мудрого и предусмотрительного, остерегавшегося нарушить правила общепринятого поведения или оскорбить мораль. Чудес о нем рассказывают великое множество, однако они не скандальны и не низменны».

О чудесах, действительно, заговорили сразу же. Будучи прекрасным собеседником, граф поражал всех своей эрудицией. Мало того, что он свободно говорил на всех европейских и многих восточных языках, но он, казалось, обладал безграничными познаниями в области естественных наук и истории, о большинстве событий которой он говорил как… их очевидец.

Некоторые истории о Сен Жермене уже напоминают легенды, которыми всегда окружена жизнь выдающихся людей, но что поделаешь — именно в таком виде дошли до нас впечатления современников об этом человеке.  Коллэн де Планси вспоминает: «Однажды, когда он рассказывал, что хорошо знавал Понтия Пилата в Иерусалиме, он описал подробно дом римского наместника и начал перечислять блюда, поданные к столу в один из тех вечеров, когда Сен-Жермен у него ужинал. Кардинал де Роан, подумав, что все это бредни, обратился к камердинеру графа, седому старику с честным лицом:

– Друг мой, мне трудно поверить тому, что говорит Ваш хозяин. Может быть, он и в самом деле чревовещатель, я могу согласиться и с тем, что он делает золото. Но тому, что ему 2000 лет и что он виделся с Пилатом, – нет, этому верить не могу. Вы там тоже были?

– Нет, что вы, Ваше Высокопреосвященство, – ответил прямо слуга, – я всего лишь около 400 лет служу господину графу». Наверное, это была шутка. Но шутка со знанием дела.

Этим, однако, необычные способности графа не ограничивались. Еще один современник, Т. П. Барнум, рассказывал о Сен-Жермене: «Его память была удивительной. Прочитав однажды газету, он мог свободно пересказать все ее содержание от начала до конца. К прочим способностям относится и его умение писать обеими руками каллиграфическим почерком. Он мог, например, писать любовное письмо правой рукой, а левой переписывать стихи, и это с большой легкостью». Или, как свидетельствовали другие очевидцы, он мог одновременно обеими руками на двух листах бумаги под диктовку записать один и тот же текст, и два листа были абсолютно идентичными – совпадение можно было сличать на просвет.

Людовик XV
Портрет Людовика XV

Граф Сен-Жермен был богат. Ни разу ни у кого он не одалживал ни су. Его же подарки отличались всегда не только изысканным вкусом, но и высокой стоимостью. Никто не знает происхождения его состояния, но зафиксировано несколько случаев, когда, находясь в затруднительном положении, граф расплачивался не золотом, а бриллиантами, которые, казалось, всегда имел при себе. Ходили легенды о его способности устранять дефекты в драгоценных камнях и «плавить» алмазы, из нескольких маленьких создавая большой камень чистейшей воды. Такого рода услуги, в частности, он оказывал королю Франции Людовику XV.

Рассказывали и об алхимических способностях графа. Например, известно, что когда в Турне встречи с ним добивается знаменитый сердцеед Казанова, то он находит Сен-Жермена в собственной химической лаборатории разрабатывающим новые красители для шляп. Граф

«берет у него монету в 12 су, кладет ее на раскаленный докрасна древесный уголь и работает паяльной трубкой; монета расплавляется и оставляется остывать. «Теперь, — говорит Сен-Жермен, — забирайте свои деньги». — «Но они же из золота!» — «Из чистого» [1]. Казанова забрал монету и впоследствии подарил ее прославленному маршалу Кейту, тогдашнему губернатору Невшателя.

ноты
Партитура, написанная графом Сен-Жерменом

Граф хорошо рисовал и потрясающе играл на скрипке. Краски для своих полотен он создавал сам, никому не раскрывая секрета. По свидетельствам современников, они отличались «особым блеском». Что же касается скрипичного мастерства, то спустя столетие о великом Паганини говорили, что «это Сен-Жермен в теле итальянского скелета».

Остается добавить всего несколько штрихов. Сен-Жермен постоянно присутствовал на званых обедах и ужинах, но никто и никогда не видел, чтобы он ел. Сам он объяснял это особой диетой, предписанной ему. И он предпринимал чрезвычайные меры предосторожности, чтобы не простудиться в холодное время года.

Наверное, если собрать воедино все воспоминания о графе Сен-Жермене, то получится длинное повествование наподобие «Тысячи и одной ночи» – настолько волшебной предстает в свидетельствах современников его жизнь. Впечатление, произведенное им на аристократию того времени, было действительно ошеломляющим и породило множество слухов и легенд. Но это был человек из плоти и крови; весьма и весьма необычный, но все же человек, чья официальная биография (насколько она вообще может так называться и быть известной) не менее интересна, чем след, оставленный им в умах и сердцах людей.

Официальная биография

Граф Ференц II Ракоцы
Князь Ференц II Ракоци

Дата рождения графа Сен-Жермена неизвестна, как неизвестно и место рождения. Существует более пяти версий его происхождения, из которых заслуживающей внимания является одна. Согласно этой версии, его отцом является Ференц II Ракоци, князь Трансильвании[2]. Ландграф Карл Гессенский передает со слов Сен-Жермена: «Он поведал мне о том, что, вне всякого сомнения, был плодом брачного союза принца Ракоци из Трансильвании с первой его женой по имени Текели. Совсем еще ребенком отдан он был на попечение в дом последнего герцога де Медичи (Джовано Гасто), который обожал младенца и укладывал его на ночь в своей опочивальне». Ференц II Ракоци, столь любимый и почитаемый в Венгрии борец за освобождение страны из-под австрийского владычества, умер в изгнании в Турции 8 апреля 1735 г. По странному стечению обстоятельств, существует единственное свидетельство его смерти – слова его пажа. Это дало повод для предположения, что его смерть была всего лишь инсценировкой, а князь продолжал жить под именем собственного сына. Впрочем, это лишь одна из версий.

О первых годах жизни Сен-Жермена неизвестно практически ничего. Как будет ясно из дальнейшего повествования, применительно к этому человеку вообще затруднительно говорить о том, что такое «первые годы». Тем не менее, сохранились письменные свидетельства, позволяющие проследить его жизненный путь до триумфального появления при французском дворе.

С 1737 по 1742 год он находился в Персии при дворе Надир-шаха и занимался научными исследованиями. В 1745 году мы встречаем его в Англии, где он был арестован по подозрению в шпионаже в пользу якобитов, но тут же после дачи объяснений освобожден и впоследствии принят на высоком уровне лордом Харрингтонским. С 1745 по 1746 год Сен-Жермен жил в Вене, где занимал высокое положение и дружил с премьер-министром Фердинандом Лобковицем. Именно он познакомил графа с французским маршалом Бель-Илем, который пригласил Сен-Жермена посетить Париж.

маркиза де Помпадур
Маркиза де Помпадур

Во Франции Сен-Жермен очень быстро заслужил расположение короля Людовика XV и его фаворитки маркизы де Помпадур. В разгар Семилетней войны в 1760 г. именно он был отправлен королем в Гаагу с секретной миссией – заключить сепаратный мир с Англией и Пруссией. Действуя таким образом, король вступил в противоречие с политикой собственного министра иностранных дел маркиза де Шуазеля, чем вызвал противодействие и интриги с его стороны. Тем не менее, шанс на заключение мира оставался, но он требовал более решительных шагов со стороны короля и его фаворитки. В разгар политических баталий Сен-Жермен написал маркизе де Помпадур: «Вам должна быть также известна моя преданность Вам, мадам. Поэтому приказывайте, и я — к Вашим услугам. Вы можете установить в Европе мир, минуя утомительные и сложные манипуляции Конгресса…» Но он не был услышан, а маркиз де Шуазель в итоге убедил короля прекратить его полномочия.

Согласно мемуарам барона де Глейхена, с 1760 по 1762 год Сен-Жермен находился в России, где содействовал восхождению на престол императрицы Екатерины II, с чьей матерью принцессой Анхальт-Цербстской был ранее знаком. Он дружил с Алексеем и Григорием Орловыми и пользовался большим их уважением. С графом Алексеем Орловым он потом неоднократно встречался в Европе, причем тот называл Сен-Жермена «caro padre» и «caro amico»[3].

Затем были Германия и Голландия, Италия и снова Германия. В 1779 году Сен-Жермен остановился в Эккернферде, в герцогстве Шлезвиг, у знаменитого покровителя алхимиков князя Карла Гессен-Кассельского. Там он занимался изготовлением стойких красителей и лекарств из трав. Именно там 27 февраля 1784 года, как следует из записи, сделанной в церковной книге Эккернферде, он умер и был похоронен на местном кладбище.

Но на этом его жизнь не закончилась.

Не совсем официальная биография

12 мая 1821 года графиня д'Адемар написала: «Я виделась с Сен-Жерменом еще не раз, и каждая встреча сопровождалась обстоятельствами, которые повергали меня в крайнее удивление: в день убийства королевы; накануне 18 Брюмера; день спустя после кончины герцога Энгиенского (1804 г.); в январе месяце 1813 года; и в канун убийства герцога Беррийского (1820 г.). Жду с нетерпением шестой встречи, если на то будет Воля Божия». В той же заметке содержится упоминание о пророчестве, сделанном Сен-Жерменом в 1793 году, когда он предупредил ее о приближающейся печальной кончине королевы и, в ответ на ее расспросы о том, суждено ли им будет увидеться вновь, сказал: «Нас ожидает еще пять встреч, не более».

Графиня была далеко не единственным человеком, встречавшим Сен-Жермена после его официальной смерти. Согласно масонским реестрам, он неоднократно присутствовал на их конференциях, об этом есть упоминания даже в чисто католических источниках.

В своей книге «Воспоминания о Марии-Антуанетте» графиня д'Адемар сообщает об историческом предупреждении Сен-Жерменом французской королевской семьи. Это было, вероятно, между 1766 и 1777 годами, когда он посетил Париж под именем графа Сен-Ноэля.  Графиня была одна дома, встреча произошла весьма неожиданно: в воскресенье в восемь утра. Сен-Жермен просил графиню срочно свести его с королевой: приближались трагические события. «...Весь день я думала об этой встрече, напоминающей видение, и об угрожающих словах Сен-Жермена. Неужели мы приближались к разрушению общества, неужели нынешнее царствование, начатое под счастливым предзнаменованием, было чревато грозой! После долгих раздумий я решила представить господина де Сен-Жермена королеве, если она на это согласится. Он пришел на нашу встречу вовремя и был рад моему решению. Я спросила, собирается ли он обосноваться в Париже, но он ответил, что его планы ему более не позволяют жить во Франции: «Пройдет целый век, – сказал он, – прежде чем я появлюсь здесь вновь».

Королева дала свое согласие на встречу, но при одном условии: «Я разрешаю привести его завтра в Версаль переодетым в ливрею Ваших слуг. Он будет ждать в Вашем апартаменте, и как только я смогу его принять, я вас обоих вызову. Я послушаю его в Вашем присутствии – это мое непреложное условие». В назначенное время Сен-Жермен предстал перед Марией-Антуанеттой. Судя по воспоминаниям графини д’Адемар, он совершенно открыто и практически без церемоний предупредил королеву о грядущем падении монархии, гражданской войне, разврате, грабеже и повальном изгнании граждан. «Времени мало, впереди всего несколько лет обманчивой тишины», — закончил он и покинул собеседниц.

Штурм королевского дворца во время французской революции
Штурм королевского дворца повстанцами во врем революции во Франции

К сожалению, королева отнеслась к сказанному без должного внимания и ответственности. Сен-Жермен просил ее о встрече с королем, она же просто передала ему услышанное. Король, в свою очередь, пересказал содержание беседы своему министру графу Морепа, давнему недругу и завистнику Сен-Жермена, и тот сразу распорядился о мерах по задержанию и аресту неугодного ему графа.

Чтобы узнать его местонахождение, граф Морепа без предупреждения явился в покои графини д’Адемар. Каково же было его удивление, когда в эту же комнату тотчас зашел… сам Сен-Жермен! Его гневные слова запечатлены рукой королевской фрейлины: «Граф Морепа, король изволил испросить у вас совета, а вы думаете лишь о сохранении своего собственного авторитета. В вашей борьбе против моей встречи с королем вы теряете монархию, так как осталось совсем немного времени, чтобы спасти ее. По истечении же этого срока я не появлюсь в этих краях, пока не сменят друг друга три следующих поколения. Я рассказал королеве все, что мне позволено было сказать. Мои откровения королю могли быть более подробными. Но, к сожалению, вы встали между мной и его величеством. Мне не в чем будет себя упрекнуть, когда ужасная анархия опустошит Францию. Что же касается ожидаемых бедствий, то вам не суждено их увидеть, но подготовка к ним будет достойным для вас памятником… Не ждите благодарности от потомков, пустой и беспомощный министр! Вы встанете в ряд тех, кто послужит причиной гибели империи». К слову сказать, это его предсказание также сбылось: Морепа не дожил до революции, так как умер в 1781 г.

Сен-Жермен же покинул комнату так же стремительно, как и появился. Излишне говорить, что его поиски ничего не дали: он просто исчез. Впоследствии королева получила от него еще ряд письменных предупреждений, но никак не реагировала на них – лишь обсуждала их со своими фрейлинами. В 1789 г., в канун революции, графиня д’Адемар нашла у себя записку следующего содержания: «Все потеряно, графиня! Это солнце — последнее, которое взойдет над монархией. Завтра ее не будет. Повсюду воцарится хаос и ни с чем не сравнимая анархия. Вам известно о моих стараниях, предпринимавшихся с целью изменить ход событий. Меня осмеяли. Ныне же — слишком поздно… Не покидайте своего дома, я постараюсь охранить Вас. Будьте благоразумны, и Вы переживете эту бурю... До встречи... Граф Сен-Жермен».

События той революции слишком хорошо известны, чтобы заново описывать их. Очередная попытка если не предотвратить, то хотя бы смягчить последствия хаоса и разрушения, увы, провалилась.

А вдруг шпион? Или авантюрист?

Сегодня все описываемые события выглядят настолько же чудесными, как и два с лишним века назад, когда они происходили. Все это совершенно не укладывается в голове, требующей простого и ясного объяснения: кем же был на самом деле этот таинственный, всеведущий и вездесущий граф? Какие цели преследовал? Ради чего так рисковал? А поскольку простого объяснения здесь явно быть не может – уж больно велик масштаб личности, – то на замену ему традиционно приходят объяснения стандартные: либо шпион, за деньги работающий на одно из правительств, либо авантюрист, ищущий выгоды для себя.

Сен-Жермена уже в его время считали и тем, и другим. Его боялись как опытного шпиона, и им восхищались как профессиональным авантюристом. Сплетни передавались из уст в уста, и дошло даже до того, что у графа появились двойники. Некоторые нечистые на руку люди пытались действовать под его именем, но это получалось у них недолго: обман быстро раскрывался. И, конечно же, о нем писали. Именно как о шпионе и авантюристе.

Кем, как не авантюристом, может быть человек, публично утверждающий, что может «переплавить» несколько маленьких бриллиантов в один большой? Да, это утверждение действительно чересчур экстравагантно, если бы не одно небольшое «но»: Сен-Жермен действительно умел не только «плавить» бриллианты, но и устранять их дефекты. Это было неоднократно подтверждено авторитетными людьми вплоть до французского короля. Разве настоящие авантюристы такие? И зачем вообще человеку редкого богатства (которое он неоднократно демонстрировал) подобного рода авантюры?

Хорошо, пусть не авантюрист, но тогда уж точно шпион, ведь ему удавалось втереться в доверие ко многим весьма высокопоставленным особам своего времени. Это, конечно, больше похоже на правду, если бы... существовало хоть единое документальное свидетельство подобной деятельности. Но их нет! Ни единого! Более того, не Сен-Жермен искал общества умнейших и виднейших государственных мужей того времени, а они искали его расположения. Разве о шпионах или шарлатанах говорят с таким восхищением? «Прошло вот уже три месяца с тех пор, как особа, известная под именем графа Сен-Жермена, почтила меня своим визитом. Мне он показался самым оригинальным из всех людей, которых я имел счастье знать ранее. О происхождении его я затрудняюсь говорить с уверенностью. Однако я вполне допускаю, что он может быть отпрыском весьма известной и влиятельной фамилии, по той или иной причине скрывающим свое происхождение. Обладая огромным состоянием, он довольствуется весьма малым и живет очень просто и незатейливо. Ему известны, по-видимому, все науки. И вместе с тем, в нем чувствуется человек справедливый и порядочный, обладающий всеми достойными похвалы душевными качествами. Демонстрируя свои многочисленные таланты и способности, он проводил в моем присутствии некоторые эксперименты, наиболее примечательным из которых, на мой взгляд, был опыт по превращению железа в чудесный металл, весьма похожий на золото и в той же степени пригодный для ювелирных изделий».[4]

Святой Брат

Настороженное и порой подозрительное отношение к Сен-Жермену во многом было вызвано неясностью целей, во имя которых он действовал. Он стремительно перемещался между европейскими городами, уезжал в Индию и возвращался, но всегда оказывался в том или ином месте накануне важных и судьбоносных событий: в Англии — перед восстанием якобитов, в России — в момент восшествия на престол Екатерины II, во Франции — в преддверии революции. Подобно буревестнику, он устремлялся в ту часть мира, где было неспокойно, где назревали серьезные события. Только зачем?

Как ни странно, ответить на этот вопрос отчасти может помочь его имя. Известно, что в Европе он в разное время появлялся под разными именами: маркиз де Монферра, граф Белламар или Аймар в Венеции, шевалье Шёнинг в Пизе, граф Уэлдон в Милане и Лейпциге, граф Салтыков в Генуе и Ливорно, граф Цароги в Швабахе и Тройсдорфе, принц Рагоци в Дрездене, граф де Сен-Жермен в Париже, Гааге, Лондоне и Санкт-Петербурге. Сен-Жермен появлялся также инкогнито как господин де Сен-Ноэль, купец Нобле, господин де Сюрмон и, наконец, просто «американец из Фелдерхоффа». Основным же его именем и тем именем, под которым он вошел в историю, было Сен-Жермен. Латинское Sanctus Germanus в дословном переводе означает «святой брат», в литературном же – «член святого братства».

Указания на принадлежность Сен-Жермена к тайному братству и его возможные цели мы встречаем в письмах Елены Ивановны Рерих, в частности, в ее письме президенту Рузвельту 10 октября 1934 г.: «История всех времен и всех народов несет свидетельства… помощи, которая, скрытая от публичной известности, обычно предлагается на поворотных пунктах истории стран. Принятие или отвергание этой Помощи неизбежно сопровождалось соответствующим процветанием или упадком страны… Со времен опубликования дневника графини д'Адемар, фрейлины несчастной Марии-Антуанетты, факт частых предупреждений письмами, личными визитами, в которых передавались предупреждения об опасности, грозящей стране, королевскому двору и их друзьям, теперь хорошо известен. Эти предупреждения неизменно шли из одного Источника – от графа Сен-Жермена, члена Гималайской Общины. Однако все его спасительные предупреждения и советы рассматривались как оскорбления и мошенничество».

Елена Петровна Блаватская, называвшая Сен-Жермена «величайшим Восточным Адептом, когда-либо появлявшимся в Европе», пишет об этой Гималайской Общине: «В последней четверти каждого века упомянутыми мною ранее Учителями предпринимается попытка помочь духовному прогрессу Человечества. В завершение любого столетия вы неизбежно обнаружите присутствие мощной волны всенарастающей духовности – или же, если Вам угодно, назовите мистицизмом. Один или несколько из этих Учителей появляются в мире как проводники этой духовности…»

К сожалению, предложение помощи далеко не всегда подразумевает ее принятие, и история Сен-Жермена – лишнее тому подтверждение. Многие его предупреждения остались без ответа. Хотя кто знает? Ведь нам не известно, сколько его советов было принято и сколько сделанных им открытий до сих пор служат на благо людей. Когда-нибудь, возможно, мы об этом узнаем.

…Прощаясь, Сен-Жермен сказал в 1790 году австрийскому розенкрейцеру Францу Грефферу: «Я ухожу... Когда-нибудь мы еще увидимся. Я очень нужен сейчас в Константинополе. Затем отправлюсь в Англию, где мне предстоит подготовить два изобретения, о которых вы услышите в следующих столетиях... К концу этого столетия я исчезну из Европы и отправлюсь в Гималаи. Мне необходимо отдохнуть. И я должен обрести покой. Ровно через 85 лет я вновь предстану перед людьми. Прощайте. Да пребудет с вами любовь моя».



[1] Цитируется по статье Е. П. Блаватской «Сен-Жермен».

[2] Трансильвания — историческая румынская область на северо-западе Румынии. В описываемые времена входила в состав Венгерского королевства.

[3] «Дорогой отец» и «дорогой друг» (ит.).

[4] Письмо графа Карла Кобленцкого господину Кауницу 8 апреля 1763 года.

В статье использованы фрагменты воспоминаний современников Сен-Жермена, которые цитировались по следующим изданиям:

О. Володарская. Нераскрытая тайна Сен-Жермена. М.: Эксмо, 2008.

И. Купер-Оукли. Граф Сен-Жермен. Тайны королей (Isabel Cooper-Oakley, The Comte de St. Germain, 1912) – на русском не издавалась.

You have no rights to post comments