Любопытно: существуют некоторые философские положения, которые в принципе невозможно понять, не проверив на практике. Например, Махаяна в буддизме предписывает своим последователям помогать всем живым существам. И при этом тут же утверждается, что реально помочь может лишь тот, кто уже пробужден, то есть уже достиг состояния Будды.

Так как же быть? Пока я не пробужден, реальной пользы от меня, похоже, нет. Помогать бессмысленно. Но если не помогать — не дойдешь до пробуждения. На первый взгляд может показаться, что это замкнутый круг.

Размышляя об этом противоречии, я вспомнил, как давным-давно учился кататься на горных лыжах. Выглядело это очень комично. В непривычных горнолыжных ботинках, заставляющих ноги сразу быть согнутыми в коленях, я пристегивал лыжи, пытался ехать и сразу падал. Лыжи отстегивались и уезжали вниз. Я их находил, собирал, опять поднимался на склон, снова пристегивал, ехал и опять падал. Это повторялось много раз...

Недавняя дискуссия с одним очень умным человеком позволила сделать маленькое открытие. Речь в нашей дискуссии шла о том, в каком случае можно назвать то или иное учение философией. Люди ведь спорят: есть всем очевидные вещи, а есть очевидные не всем. Например, всем очевидно, что Сократ — философ. Но вот можно ли назвать философом, скажем, Николая Рериха, — вопрос для многих спорный.

Дальше — больше. Мы начинаем спорить о том, можно ли назвать философским то или иное учение. Спорим о том, есть ли философия, скажем, в христианстве? А в книгах Ричарда Баха? И, рассуждая таким образом, мы, как ни странно, все дальше и дальше уходим от самой сути вопроса.

В детстве я всегда расстраивался, когда родители уходили на работу. Сейчас мне кажется, что они тоже немного расстраивались, когда делали это. Вроде как все понимали, что это своеобразная повинность, что взрослым людям нужно туда ходить, потому что за это дают деньги. А деньги позволяют уже делать то, что ты любишь.

Эта странная необходимость делать что-то в большей или меньшей степени безразличное тебе только для того, чтобы иметь потом возможность заниматься любимым делом, всегда ставила меня в тупик. Мой математический ум видел тут лишнюю итерацию и хотел от нее избавиться. Почему бы сразу не заняться любимым делом, интересовался я? — Потому что тогда тебе будет нечего кушать, объясняли мне и ставили тем самым меня в еще более затруднительное положение. Было очевидно, что нужно вырасти, чтобы во всем этом разобраться.

Любое серьезное дело начинается с техники безопасности. При работе с идеями она тоже нужна. Нужна не столько нам, сколько самим идеям, ведь именно они чаще всего оказываются «пострадавшей стороной».

Что такое «идея»? Платон был одним из первых мудрецов, кто на понятном западному человеку языке объяснил это. Мир, в котором мы живем, двоичен. Он состоит из чувственной (познаваемой чувствами) и умопостигаемой (где органы чувств бессильны, но зато действует ум) частей. В этой второй части как раз и живут идеи — прообразы всех существующих в этом мире вещей и явлений. Идеи — это самостоятельные сущности, способные войти в контакт с человеком. Именно в момент такого контакта человек и произносит «Пришла идея»!

Шамиль Гимбатович Алиев – доктор технических наук по военной технике и вооружению, почетный академик Академии Космонавтики, Генеральный конструктор  САПР противолодочного оружия, Лауреат государственной премии Российского комитета оборонных отраслей промышленности, кавалер ордена Петра Великого, его именем названа одна из малых планет Солнечной системы.

Я умру… в первый раз?

Лекция

Хорхе Анхель Ливрага: Поскольку это тема особая и очень много людей задавало нам по ней вопросы, в том числе и во время радиопередачи, мы поговорим о ней в форме интервью, чтобы чисто техническая или ораторская сторона не мешала нам понимать суть того, что хочется рассказать.

Попробуем, насколько возможно, прояснить некоторые грани этой темы. Скажем, вопрос о том, в первый ли раз я пришел в эту жизнь. Или что представляет собой сам феномен смерти. Или почему это происходит со мной, хотя так говорить было бы эгоистично.

Сколько раз мы задавали себе вопрос: но почему же я? Почему это происходит со мной? Или почему тяжелая болезнь поразила моего отца, мать или моего друга, ведь они такие хорошие люди, а в то же время столько порочных людей, столько террористов имеют превосходное здоровье?

Если мы углубимся в этот вопрос и будем рассматривать его с чисто человеческой позиции, есть вероятность, что мы можем даже дойти до мысли, что Бог несправедлив, поскольку нам покажется, что закон, который нами управляет, не является ни по-настоящему совершенным, ни справедливым. Более того, нам может показаться, что он наказывает тех, кто поступает хорошо, и поощряет тех, кто поступает плохо.

Так что давайте попробуем прояснить некоторые «неизвестные», перейдя к вопросам.

Непрекращающееся воспитание: как становиться лучше

Лекция

Тема нашего сегодняшнего разговора — воспитание как формирование характера, то есть воспитание как постоянная, непрекращающаяся работа человека. Ведь если уж говорить о воспитании, то первое, что нам нужно сделать, я полагаю, — это понять, что процесс воспитания должен являться неотъемлемой частью жизни каждого из нас. Другими словами, не следует думать, что воспитание — это такая декоративная ваза, которую поставили на видное место и любуются ею. Нет, воспитание должно всегда быть с нами, составлять часть нас самих, быть словно воздух, которым мы дышим, оно должно быть полезно всем, несмотря на то что каждый исполняет роль, нужную для него.

Пирамида культуры

Основу объективного идеализма Платона составляет его учение об эйдосах, или идеях.

Материальный мир, который нас окружает и который мы познаем своими чувствами, является, согласно Платону, лишь «тенью» мира идей, то есть материальный мир вторичен по отношению к миру умопостигаемому, где находятся идеи. Иными словами, любой предмет или любое явление материального, чувственного мира имеет причиной своего существования идею в мире умопостигаемом. 

Искусство задавать вопросы

Вопросы бывают разные. Банальные и не очень. В билете на экзамене — сдал и забыл. К самому себе и к другим людям. Вопросы, которые мы задаём жизни. Вопросы, которые жизнь задаёт нам. Детские и взрослые. Помните, как у Экзюпери в «Маленьком принце»?

«Взрослые очень любят цифры. Когда рассказываешь им, что у тебя появился новый друг, они никогда не спросят о самом главном. Никогда они не скажут: «А какой у него голос? В какие игры он любит играть? Ловит ли он бабочек?» Они спрашивают: «Сколько ему лет? Сколько у него братьев? Сколько он весит? Сколько зарабатывает его отец?» И после этого воображают, что узнали человека».

Что такое «Новый Акрополь»

Давайте начнем сегодняшнюю беседу с определения того, чем является и чем занимается «Новый Акрополь». Прежде всего, его название отражает намерение создать верхний город, но не в материальном смысле, а в духовном. Помимо этого мы называем себя философской школой или философским движением. Сегодня под философией понимается нечто очень абстрактное, но для классиков философии это понятие было гораздо шире. В посткартезианскую эпоху философия, наука, политика, искусство, религия разделились. Это создало внутри человечества противостоящие племена, каждый со своим тотемом и своими табу. То есть писатели объединились с писателями, военные с военными, музыканты с музыкантами…

Сегодня лишь немногие охвачены гуманистическим желанием связать разные темы, устранить те границы, которые разделяют нас, отдаляют друг от друга. Эти границы заставляют нас чувствовать некоторый холодок в сердце, приносят в нашу жизнь ощущение одиночества. В прежние времена философия была направлена на познание истины. В этом смысле каждый человек естественным образом является философом. Когда ребенок спрашивает родителей: «Что такое луна? Почему у дедушки седые волосы? Почему рыбы не тонут?», — этот малыш совершает вполне философское действие, занимает философскую позицию. Та культура, которую мы видим в последние века, скрывает этого внутреннего ребенка, подавляет его. Поэтому «Новый Акрополь», не предлагая ничего абсолютно нового, является своего рода техникой пробуждения внутреннего Человека в каждом из нас и отталкивается от представления об индивиде.