"Сегодня мы будем писать сочинение", - сказала не учительница, а (не удивляйтесь ) воспитательница детского сада, и не детям, а их мамам и папам, пришедшим на родительское собрание. — Тема сочинения: "Мой ребенок самый лучший, потому что он..."
"Боже мой, мне и в голову не приходило об этом подумать! Все ругаю, ругаю..." - вырвалось у одной из мам.
Остальные молчали. Перед каждым — чистый лист бумаги, лица серьезны и сосредоточенны. И, как когда-то в детстве, один мечтательно загляделся в окно, другой уставивился в потолок, третий упорно высматривал на листке пока еще невидимые буквы. Очень хотелось описать все как есть, но нужные слова не приходили. В комнате повисла мертвая тишина. И вот, минута, две, пять... — рука потянулась за ручкой, и перед глазами стали оживать картинки случайных наблюдений за собственным ребенком.
Потом, зачитывая друг другу свои сочинения, мы сделали удивительное открытие: у каждого из наших детей есть талант, есть способность делать что-то лучше, чем другие. Один кубики укладывает так ровно и аккуратно, как не у всякого взрослого получается, другой выучил наизусть всю книгу волшебных сказок, третий в свои пять лет складывает в уме двузначные числа, четвертый музыку чувствует (по-другому и не скажешь), и каждый умеет вопросы задавать, да еще какие вопросы!
"Зачем мыть руки перед едой, если потом ими нельзя помогать себе в тарелке?"
"Мама, почему я бабушку люблю только тогда, когда она дает конфету, а тебя даже тогда, когда ты ругаешься?"
Мы и смеялись, и плакали от этих неожиданно красивых и волнующих рассказов о детях. Увидев в них маленьких гениев, мы заговорили о том, что же делать, чтобы пробудить, развить творческие способности детей в той или иной области?
"Везите на море, - сказала одна мама, - даже если ваш ребенок совсем крошечный. Мы первый раз ездили, когда ребенку было два с половиной года. Он сидел на берегу и совсем не хотел идти в воду, хотя ради этого я его сюда и привезла, а потом еще и заболел. Я считала отпуск совсем неудавшимся. А через год, заглянув через плечо в его рисунок, попросила описать, что же здесь нарисовано. И оказалось, что в цветных пятнышках и неровных линиях жил целый мир: и море, и белый парусник, и маяк, и заходящее солнце, и высокие горы вдалеке, и выползшая из-под куста змея, а красные точки в углу - это ягоды кизила... Когда он успел все это схватить и запомнить, ведь я на это даже не обращала внимания? так, может быть, через несколько лет эти детские впечатления выльются уже в другие картины?”
Почти то же самое произошло с моей дочерью, которую в три с половиной года я повела на балет "Щелкунчик". Сюжет сказки мы знали хорошо и шли в театр с большим энтузиазмом, но внимания и усидчивости у ребенка хватило едва ли на полчаса. Все остальное время она расхаживала между рядами, залезала под кресло, садилась ко мне на колени, слезала и лишь изредка поглядывала на сцену. В перерыве с интересом подошла к оркестровой яме, но минуты через три потеряла всякий интерес и к музыкантам, и к моему рассказу о них. После спектакля на мой вопрос, понравился ли ей балет, дочь коротко ответила "да", и спрашивать что-либо еще было бесполезно.
Я думала, что тема закрыта, но... Ччерез полгода Анюта попросила полепить с ней из теста (знаете, когда соль смешивается поровну с мукой и добавляется немного воды). "Что ты будешь лепить?" - спросила она меня. "Домик". — "А я - балерину". — "Какую балерину?" - удивилась я. "Ну, помнишь, из балета "Щелкунчик", у нее было такое платье..." И дочка в деталях, до малейших подробностей описала, какое платье было у балерины, как выглядел Мышиный король и что происходило с Фрицем и Мари, а в довершение поинтересовалась: "Как, ты говоришь, назывался тот музыкальный инструмент, большой такой и со струнами?" Я приросла к стулу, не в силах произнести ни слова, а она лепила, рассказывпала и в конце концов как ни в чем не бывало спросила: “А когда мы снова пойдем на балет?”
После таких примеров вопрос “когда начинать развивать творческие способности детей?” отпал сам собой. И встал другой: Как помочь?
В книжках по воспитанию пишут, что ребенку ни в коем случае нельзя мешать - это и будет самая лучшая помощь. Нельзя подсказывать, нельзя делать что-то за него. Нужно научиться беречь, поддерживать и лелеять его стремление к творчеству, научиться радоваться его радостям. Мы это знаем, но слова так часто остаются сухой теорией.
"Был конец августа. Я вернулась на работу в школу после двухлетнего перерыва, проведенного дома с родившимся ребенком. На крыльце школы стоял мой бывший ученик, теперь одиннадцатиклассник. "Как дела?" - спросила я, любуясь аккуратностной стрижкой и благородными манерами, которыми он всегда отличался. Вот только глаза настораживали: вечно озорные, с огоньком, сейчас они были грустные, даже пустые.
"Из школы выгоняют", - ответил он. "Тебя?!" - не поверила я, — "За что?" — "Да, надо было восемь сочинений сдать, а я не написал”. "Ну, это же просто, - начала я, - не можешь сам, возьми критику..." Видно было, что слова мои прошли мимо. "А если выгонят, куда пойдешь?” - решила я зайти с другой стороны. "Отец устроит куда-нибудь", - уверенно и одновременно устало произнес он. Разговор был закончен. Сочинения он не написал, из школы его выгнали.
Мне вспомнилось, какой он был раньше: живой, непосредственный, всегда сдержанный, но искрометный. В пятом классе занимался бальными танцами и учил танцевать других, когда это нужно было для наших спектаклей и выступлений. Учился неплохо: были и тройки, и пятерки, но потом стал лениться. Успеваемость ухудшалась на глазах, родители запретили заниматься танцами — на школу-то времени не хватает, — а там и переходный возраст, и Егор совсем потерялся.
Мы встретились с ним снова на школьном выпускном вечере — пришел "к своим". Я не выдержала и задала мучивший меня с тех пор вопрос: "Почему же ты не написал эти несчастные восемь сочинений?"
"Знаете, - начал он, - когда-то, в шестом классе, я написал домашнюю работу по русскому и лег спать. Родители пришли поздно, решили проверить, как я сделал уроки. Они нашли в упражнении три ошибки, аккуратно их исправили, а утром рассказали мне об этом. Тогда я понял, что мне не обязательно делать что-то самому".
Разговор плавно перетек на проблемы более старших детей.
"У меня есть один знакомый мальчишка. Вечно выбивающийся наружу край рубашки, волосы торчат в разные стороны. Пятиклассником он носил мне книжки про жучков, паучков и медуз, про загадочные растения, про звезды и далекие галактики. Но больше про жучков.
"Почитайте, это так интересно!" - кричали его постоянно обветренные губы, глаза, пылающие азартом, руки, которые ни на миг не оставались в покое.
В вечной спешке в метро, автобусе или трамвае я иногда открывала эти его книги, отяжелявшие мои сумки, и искренне недоумевала, как это людей может вдохновить чтение энциклопедий, состоящих из сухих фактов и сдержанных комментариев. А ведь Сашка умел в них видеть целый мир! “В шестом классе у вас будет биология, ты найдешь применение своим знаниям", - ободряла, вернее, пыталась тогда ободрить его я.
Время не умеет стоять на месте. В конце первого полугодия я заглянула в журнал 6-го "Б". "У Сашки по биологии тройка?! Не может быть!" Марина Сергеевна была строга и категорична: сначала учебник, программный материал. Истории про рыб, которые водятся в реках Новой Зеландии, нужно читать после зубрежки параграфа, заданного на дом. Сашка же опускал глаза и бубнил: "Ну и что, что "3", неинтересно..."
Я никак не могла успокоиться. Я видела, я своими глазами видела этот живой, неподдельный интерес, этот огонь в глазах. Какие-то невидимые искры умели зажечь, разбудить дар искать, находить, ловить на лету, запоминать с ходу то, что интересно. А кому интересно два раза в неделю из четверти в четверть готовить пересказ параграфа?
Сейчас Сашка в 7-м "Б" и по уши влюблен... в историю. Кто знает, может быть, увидел в глазах своей учительницы - светловолосой девушки, недавно окончившей институт, - те самые язычки пламени, которые умеют оживлять вещи, только на первый взгляд кажущиеся сухими и неинтересными”.
Эта история словно разбудила в нас что-то позабытое. Многие узнали в Сашке себя; вспомнились мудрые учителя и не менее мудрые родители, которые, видя живой интерес сына или дочери, покупали новые интересные книжки и энциклопедии, часами готовы были слушать рассказы о жучках и паучках, вели в музей, собирали вместе с ребенком гербарии и, самое главное, не сетовали, не раздражались и не упрекали, когда интерес проходил — а проходил он так же внезапно, как и начинался. Они только настаивали на середине.
Ребенок - это множество дорог. Но, если путь не будет лежать через сердце, он не тронется с места, не отправится с нами в путешествие, , а там, за горизонтом, его не будут ждать удивительные открытия, опасные приключения и победы.
Даже в самом последнем двоечнике таится масса нераскрытых способностей, маленьких талантов. Но они останутся неоткрытыми землями, пока мы не отправим к их берегам свои корабли, трюмы которых полны живыми знаниями и опытом, именно живыми. Мы должны дать ребенку возможность прожить и накопить свой собственный опыт, не сдерживать его своими ненужными страхами и сомнениями. В первую очередь нам самим нужно шагнуть за грань собственных "не могу", "не хочу", "не знаю", а потом... Попытаться вдохнуть жизнь в буквы, которые пишет первоклассник в своей первой тетрадке в косую линейку. Как? Может быть, помочь ему разглядеть в них войско, приведенное в боевую готовность. Что это за солдат, если он не стоит на ногах, что валится на бок? А что за выправка у этой буквы - немедленно разжаловать или два наряда вне очереди! Или оживить скучную задачку из учебника про землекопов, каждый из которых за неизвестно какое количество времени должен достать определенное количество земли. Что если это будут не землекопы, а капитан Флинт и пираты, ищущие клад? Кто быстрее?.. Может, после этого откроется у ребенка талант великого математика?
Некоторые пробовали. Говорят, получается..
...Незаметно прошел вечер. Этот урок не по расписанию мы покидали обогащенные опытом, каждый зная и понимая, что нужно делать и что требуется лично от него. Теперь бы только не забыть. И захотеть применить.
Домашнее задание: написать сочинение.