Его называли doctor illuminatus – «озаренный наставник». Его считали алхимиком, открывшим эликсир жизни и способным превращать металл в золото, хотя он был нищ настолько, что не оплатил бы собственных похорон. От берегов средиземноморской Европы до Северной Африки ходили легенды о его бессмертии. Его начинания поддерживали короли и Папы. Его изгоняли из городов, обвиняли в ереси и почитали как святого. Он был философом, поэтом, мистиком, ученым и первым в истории христианства миссионером. Судьба Раймунда Луллия похожа на увлекательное и небезопасное приключение странствующего рыцаря – и на подвиг святого, посвятившего всего себя служению Истине.

Жизнь любого великого человека прошлого полна перипетий и противоречий. Реальные события тесно переплетаются с мифами и легендами, возникающими вокруг личности и «раскрашивающими» действительность. Но миф – это не просто вымысел, а метафорическая или символическая форма, в которой заключен истинный смысл существования. Иногда именно легенда лучше рассказывает о человеке и о том, что было определяющим в его жизни. И есть еще наследие: совершенные подвиги, написанные книги, музыка, стихи, философские учения, открытия – все то, что оказывает влияние на дальнейшее развитие человечества в целом. Это непреходящая и несмываемая потоком времени суть, метафизика существования личности. Только совместив все три грани (нет более или менее важной, они взаимодополняющие), возможно составить наиболее полное представление о человеческой судьбе.

Легенда о Раймунде

Одно из средневековых преданий рассказывает нам о молодом дворянине, который столь поражен неземной красотой дамы, что въезжает на лихом скакуне прямо под своды храма, где идет служба. Этот человек хорошо знаком прихожанам: это сенешал островов и управитель дворца короля Майорки – великолепный Раймунд. Он женат, у него трое детей и прочная слава ловеласа и покорителя женских сердец. Красавицу же зовут Амброзия ди Кастелло, она замужем, и репутация ее безупречна. Поступок молодого человека смутил Амброзию и вызвал переполох во всем городке. Чтобы как-то объяснить свое бесцеремонное поведение, Раймунд пишет ей послание, в котором ничуть не раскаивается: им двигало нечто «сверхъестественное и непреодолимое». Он выражает свое уважение к ее чувствам и чести и просит для себя искупления — он готов к великим свершениям, подвигам, самопожертвованию пустынника или странствующего рыцаря. Амброзия отвечает лаконичным письмом: наиболее достойным она считает благородную жизнь рядом с теми и ради тех, с кем их связала судьба. А для столь великого и сверхъестественного чувства, которое он испытывает, потребовалось бы бессмертие. Так пусть он посвятит себя поискам эликсира жизни. И если поиски увенчаются успехом, пусть он придет увидеть ее, а до тех пор даже вида не показывает, что они знакомы. С этого дня жизнь Луллия переменилась. Блестящий аристократ исчез и уступил место глубокомысленному ученому, философу, занятому поиском истины. Он не различает дня и ночи, редко выходит из своей лаборатории, становится знатоком алхимии, и вот однажды, после долгих упорных трудов, тайна жизни открывается ему. Он создает эликсир и отправляется к своей возлюбленной. Времени прошло немало. Уже нет в живых ни жены Раймунда, ни мужа Амброзии. Он приходит в дом той, которую любил всю жизнь, и… узнает ее в дряхлой седовласой старухе. В его воображении она все та же красавица, светящаяся любовью. Он просит ее пригубить напиток, который уже выпил сам. Но она отказывается. «Что вы хотите обессмертить? Разве вот это тело, изъеденное болезнями и болью? Я любила вас все эти тридцать лет и ни за что не осудила бы. Пощадите и вы меня и избавьте от этой смерти, которую вы называете жизнью. Я не желаю вашего эликсира жизни, который только продлит ночь могилы, я хочу бессмертия». Раймонд бросил чашу, и та разбилась вдребезги. «Я освобождаю вас. Живите в бессмертии небес. А я осужден навсегда к живой смерти на этой земле». Через несколько дней, когда подошел ее смертный час, в последние мгновения на этой земле рядом с ней был монах-францисканец, в котором нетрудно было узнать ученого-алхимика Раймунда Луллия.

В легенде часто бывают нарушены пространственно-временные взаимосвязи, одни и те же персонажи могут иметь разные обличия или, наоборот, под родовым именем могут скрываться герои разных эпох. В легендарных историях о Луллии смешано несколько исторических личностей. Например, история незаурядной любви, описанная выше, произошла, скорее всего, не с ним, а с его отцом, носившим то же имя. Молва связывала имя Луллия-старшего с алхимией, хотя он никогда не искал «эликсира жизни», но именно он делал золото для английского короля Эдуарда III. Золото называлось «aurum Raymundi».  Но Раймунд-сын (Если предыдущий абзац будет убран, то: Но Раймунд...), вопреки расхожему мнению, никогда алхимиком не был и, более того, считал алхимию лженаукой и черной магией. Возможно, славу алхимика ему приписывали потому, что название трактат об «универсальном искусстве», содержащего суть его философского учения, – «Ars magnum» созвучно «Великому деланию» алхимиков, «Magnum opus». Однако и «Великое делание» алхимиков никогда не сводилось к превращению физического свинца в золото. Поиск философского камня, пятого элемента, «эликсира жизни» представлял собой внутренний путь человека к преображению, раскрытию своей божественной природы. И в этом смысле философские размышления Луллия в «Ars magnum» об универсальном способе открытия истин в любой из сфер человеческой жизни как раз очень близки духу алхимии.

Схожесть взглядов, принципов, а также деяний в области просвещения монахов и миссионерская деятельность роднит Луллия также со святым Раймундом Пеньяфортом. Он и вправду сыграл значительную роль в жизни и становлении Раймунда Луллия: их историческая встреча произошла, когда святой Раймунд был уже древним стариком, а Луллий только начинал свой духовный путь. 

Практически все версии легенд рассказывают о бессмертии Раймунда Луллия. Согласно мифам, Луллий обрел бессмертие при жизни: пройдя через агонию смерти, он познал тайну мироздания, вселенскую гармонию, открыл универсальный закон всего сущего и возродился к новой жизни (по сути, это и есть открытие «эликсира жизни», жизни вечной, преодолевшей иллюзию смерти). После этого Раймунд еще несколько лет странствовал по свету и проповедовал истину. Подобный опыт – прохождение через смерть – характерен для всех инициатических, мистериальных систем: это последнее и наивысшее испытание ученика, стремящегося стать адептом. В герметической традиции Египта это был один из самых сокровенных ритуалов, проводимый в подземных криптах пирамид, частичные описания которого можно найти у Ямвлиха. Утверждать наверняка, что Раймунд Луллий был посвященным, невозможно просто потому, что такие события нигде не документируются. Адепт дает строгий обет молчания: открывшаяся ему Тайна Жизни может быть величайшей силой, способной помогать людям, миру, но может стать и источником непоправимых бед, став всеобщим достоянием. Однако титул, которым именовали Раймунда – doctor illuminatus, а также глубина познаний, стремление объяснить в своих трактатах неразрывность понятий веры и разума, способность соединять в мистическом ключе христианские истины с другими традициями (в частности, с суфизмом и Каббалой), стремление к распространению учения ставят его в ряд бескорыстных служителей на благо человечества, причастных к великой тайне, которая в Средние века носила имя Святого Грааля или Философского камня.

За исключением вышеописанных нерядовых событий и смешений образов, легенда почти тождественна исторической биографии.

Исторический путь

Раймунд Луллий родился около 1235 года на острове Майорка. В молодости служил при Арагонском дворе королевским стольником. Тогда же женился на знатной красавице – донье Бланке Пикани, стал отцом троих детей. Он был человеком страстным, увлекающимся, легко писал, обладал незаурядным поэтическим талантом. Примерно в 30 лет, когда жизнь была в самом разгаре и набирала обороты, его посетило видение распятого Христа. Однажды, сочиняя поэму в честь очередной красавицы, вскружившей ему голову, он вдруг увидел справа от себя темную фигуру в терновом венце с приколоченными к кресту руками. Раймунд помертвел и отложил стихи. Но на следующий день вновь вернулся к неоконченной поэме и вновь увидел страдающего Иисуса. «Он представал передо мной распятым, чтобы я вспомнил и возлюбил его». После пятого видения Раймунд провел ночь в слезах и молитвах, наутро исповедался и решил посвятить свою жизнь служению богу. Удалившись в Мирамар – тихое, уединенное место на острове – он предался размышлениям о смысле человеческого бытия и своего предназначения. Плодом размышлений (или откровения, как считал сам Луллий) стало ясное понимание того, чему он хочет (и должен) посвятить свою жизнь. Отныне путь его определяли три обета, данные Богу, три жизненные задачи: «создание метода, с помощью которого можно с разумной необходимостью вывести из общих понятий всякие истины»;  «основание миссионерских коллегий, где, кроме других предметов, изучались бы основательно восточные языки»; «преобразование монашеско-рыцарских орденов в один великий миссионерский орден».

В 1256 году на проповеди в честь праздника святого Франциска Асизсского он услышал от местного проповедника, что «Франциск, раздав все свои деньги бедным, женился на даме Бедности». Будто в ответ на эти слова Раймунд, более рыцарь, чем монах, решает обвенчается с дамой Доблести.

Паломником он отправляется по дорогам Европы. Однажды судьба приводит его к порогу святого Раймунда Пеньяфортского, «исповедника королей и пап, славного служителя таинства покаяния», как называли его современники. Одной из многочисленных его заслуг считают систематизацию канонического права и начало открытой христианской благотворительности, которая заключалась в выкупе пленных (в случае необходимости отдаче себя взамен)* – такова была цель ордена Милосердия, основанного Раймундом вместе с святым Петром Нольским в 1223 году. (выделенный текст убрать в ссылку вниз). Для Луллия встреча с Пеньяфортом стала судьбоносной, чем-то похожей на долгожданную встречу учителя и ученика. Раймунд Пеньяфортский советует Луллию не спешить с осуществлением всех благих идей сразу, а засесть как следует за учение. Прежде чем проповедовать истины другим, необходимо окрепнуть духовно, утвердиться в вере, обрести внутренний стержень, дабы никакие промахи и неудачи не могли поколебать убеждений и принципов. Кроме того, неплохо бы самому изучить восточные языки, чтобы говорить с людьми, которым собираешься нести свет учения. Луллий возвращается на Майорку, погружается в изучение духовных дисциплин, латыни и арабского. 

В те времена единственным способом распространения христианства были крестовые походы. Однако Раймунду Луллию лучшим казался иной путь. Он считал, что иноверцам надо рассказывать об истине и убеждать в ней, приводя достойные аргументы. Он категорически не принимал противоречия между верой и разумом. Он видел в них два подхода, взаимодополняющих друг друга. «Разумное доказательство не создает веры (как личного субъективного акта или состояния, имеющего нравственную заслугу), а только придает ей общие объективные основания, благодаря которым она может быть сообщаема другим». Вера не нуждается в доказательствах, когда становится личным внутренним опытом и знанием. А до тех пор для большинства людей важны способы приближения к ней в виде конкретных моральных обоснований и аргументированных тезисов, вызывающих доверие и желание следовать этим путем. Тем более для иноверцев, которым предлагается изменить своему богу и принять нового, а точнее, принять иную религиозную форму. Чем одна лучше другой? Здесь не обойтись только собственными иррациональными переживаниями и апелляциями к чужому трансцендентному опыту, нужны доводы разума. Поэтому Луллий так ратовал всю жизнь за создание именно миссионерского ордена и за изучение языков. Но однажды с ним произошло событие, которое поколебало уверенность в успехе задуманного. Он купил раба-сарацина, чтобы лучше выучиться арабскому. Это был молодой и образованный парень. Спустя несколько месяцев Раймунд попробовал заговорить с ним о христианской религии и получил в ответ жестокую и резкую брань. А еще через две недели раб во время занятий попытался убить своего хозяина и нанес ему несколько тяжелых ударом ножом в грудь. Раймунд успел позвать на помощь, вырвался, раба бросили в тюрьму. Как только Луллий пришел в себя, он запретил предавать раба смерти и, когда оправился от ран, пошел навестить его в темнице. Но раб покончил с собой утром того же дня. Этот случай заставил Луллия усомниться в разумности и обоснованности его миссионерской деятельности. Неужели есть только единственный путь – путь завоевания и насилия? Раймунд продолжил философские и теологические занятия. За девять лет он в совершенстве выучил арабский и латынь, проштудировал древние священные писания: Библию, Коран, Талмуд, сочинения философов и мыслителей Востока и Запада. Тогда же он написал и первые собственные труды: «Книгу размышлений» и «Ars magnum». «Универсальное искусство» («Ars magnum») представляет собой сложную методологию, инструментарий познания человеком мира, единого в своем истоке и многообразного и разнородного в формах.

Синтезировав свои знания, Луллий отправляется в путь. Он путешествует по Европе, посещая монастыри и университеты, читает лекции, добивается аудиенций, чтобы убедить светскую и духовную власть в том, что нужно создать миссионерский институт. Его трижды приглашают читать лекции в Сорбонну – центр интеллектуальной и культурной жизни общества того времени, хотя сам он не имел ученой степени, не был профессором и никогда не учился в  университете.

Вскоре судьба дает и возможность осуществить одно из задуманных дел. В 1267 году на престол вступил Хайме II Майоркский. С доном Хайме Раймунда связывала давняя дружба. Луллий приехал в Монпелье и, заручившись поддержкой нового короля, вскоре открыл колледж Мирамар, где первые 13 братьев-монахов должны были пройти специальное обучение (в том числе и выучить арабский) с целью дальнейшей евангелизации мира. Он вдохновлен успехом и снова и снова предпринимает другие попытки основать подобные колледжи в Европе — по его мнению, они будут способствовать развитию и становлению духовных пастырей.

Одновременно с этими бесконечными ходатайствами Раймунд создает свои лучшие произведения: «Книгу Богоматери Святой Марии», «Бланкерна» и «Книгу о Любящем и Возлюбленном» – удивительно поэтичную, проникнутую лиризмом и суфийской мистикой песнь о пути человека к богу: от бескорыстной любви и вверения себя высшему до обретения подлинного единства с ним.

 «Скажи нам, влюбленный, обладаешь ли ты богатством?» «Да, – отвечает он, – любовью». «Обладаешь ли ты бедностью?!» «Да, – отвечает он, – потому что моя любовь не очень велика и не внушает любовь другим людям, которые воздают честь моему Любимому».

Раймунд собирается осуществить и иные обеты – служения и проповедничества. Договаривается в Генуе, что его возьмут на галеру, отправляющуюся в Северную Африку. Но когда поднимали парус, его вдруг одолели сомнения, и он покинул отплывавшее судно. Это была минута слабости, за которую ему почти сразу же стало мучительно стыдно. Он понимал, что его удержал страх. А страх несовместим ни с верой, ни с любовью. Луллий тяжело переживал это свое внутреннее падение, даже заболел. А когда оправился, облачился в одеяние францисканца и отправился в Тунис.

Его яркие проповеди вскоре стали возмущать местные власти. По приказу кадия его схватили и бросили в тюрьму. Совет города принял решение о смертной казни, которую в последний момент заменили изгнанием. Уплывая на корабле к родным берегам, он знал, что обязательно вернется.

С каждым разом его путешествия становятся все опаснее, его хорошо знают, он персона нон-грата в арабском мире. Во время очередного возвращения в Европу корабль, на котором плыл Луллий, потерпел крушение у берегов Пизы. Немногих спасенных доставили в монастырь Святого Доминика. Среди них был и Раймунд Луллий. Но и пережив кораблекрушение, он не собирался останавливаться. Еще не все было завершено и не все выполнено, да и смерти бы он желал не такой прозаичной, а «в алой робе мученика». Пока поправлялось здоровье, у Раймунда было время поразмышлять о своих путешествиях и дальнейших действиях. Похоже, судьба не случайно ждала так долго, проверяя на преданность, выносливость и мужество. В 1312 году на Вьенском Соборе Луллий в очередной раз излагает свои взгляды на неправомерность насильственного метода крестовых походов и необходимость обучения монахов для миссионерской деятельности. На этот раз Собор принимает решение о создании кафедр еврейского, арабского и халдейского языков в Риме и главных университетах Европы: Оксфорде, Болонье, Париже и Саламике.

Метафизика судьбы

Почти 50 лет понадобилось Раймунду Луллию, чтобы его идеи были услышаны и приняты как своевременные и перспективные. Он был одержим идеей, верен принципам и собственным убеждениям, и в этом была его сила. Он сумел преодолеть и страх, и сомнение, и боль. Можно сказать: сумасшедший! Хотел невозможного: во времена бесчисленных войн во славу креста ратовать за мирную миссию. Но один из основных законов во Вселенной, одинаково реализующийся и в природе, и в жизни человека, и в развитии любых систем (социальных, экономических, политических), – это закон циклов, закон бесконечного движения. Все рождается, все развивается, и все приходит к завершению. Но для того, чтобы закрутился следующий виток спирали развития, эволюции, зёрна нового должны появиться раньше, чем умрут старые формы. И новому всегда бесконечно трудно пробиваться сквозь инерцию привычного и устоявшегося. В 1622 году буллой «Неисповедимы Божьи» папа Григорий XV учредит Святую конгрегацию миссионеров, реализовав таким образом обет Раймунда Луллия в полной мере. Но эта большая организация, которая в XVII веке начала повсеместное распространение христианского учения, возможно, никогда бы не возникла, если бы тогда, в конце XIII столетия, одинокий каталонец, бывший кутила и ловелас, не дал богу обещание, что выполнит свою миссию, и не сделал бы все возможное, рискуя собственной жизнью, чтобы его выполнить. Вопрос о правомерности насаждения одной религии взамен другой оставим за скобками данной статьи: в конце концов, все определено тем же законом циклов, исторической и эволюционной необходимостью. Здесь важнее другое - принцип, описанный еще Платоном: любая идея будет жить, если найдется тот, кто готов ее воплощать в этом мире, на этой земле, передавать другим здесь и сейчас. Открытия Леонардо да Винчи, теории Джордано Бруно и Галилео Галилея стали очевидными и заново открытыми столетия спустя. Флорентийская академия во главе с Марсилио Фичино и Козимо Медичи и другими гуманистами просуществовала всего десять лет, но это был импульс, определивший развитие западной культуры на несколько веков вперед.

Раймунд Луллий, помимо осуществления идеи о преобразовании крестовых походов в миссионерство, внес ощутимый вклад в развитие философской мысли. Он был первым философом-реалистом средневековья. Исходя из тождества мышления и бытия, он вывел отождествления порядка действительности с порядком логическим (пятью веками раньше Гегеля). Луллий утверждал, что человеческая логика подобна логике, по которой Бог создал мир.

«Человеческие умы более подвержены мнениям, чем науке, и поскольку каждая наука имеет свои особые принципы, отличающиеся от таковых из других наук, человеческий интеллект требует и ищет общее знание и общие принципы».

В одном из самых авторитетных университетов западной Европы – Парижском в XIV веке была открыта кафедра Луллизма, изучающая философское наследие мастера. Идеи Раймунда в эпоху Возрождения в разной степени развивали Николай Кузанский и Агриппа Неттесгеймский, а самым выдающимся знатоком и интерпретатором, последователем и продолжателем «Великого искусства» считают Джордано Бруно.

Выбрав себе в спутницы даму Доблести, неистовый Раймунд был верен ей всю жизнь. Он написал один из лучших трактатов о рыцарстве и его предназначении («Книга о рыцарском ордене»). Идеалы рыцарства: служение богу и людям, великодушие, бескорыстие, жертвенность, честность и чистота – были не просто близки и понятны Луллию, а переосмыслены им. В первую очередь это был его внутренний кодекс чести.

Последний визит в Северную Африку принес ему и «алую робу мученика», которую он готов был принять, давая свои обеты на горе Мирамар. Исторические и легендарные сведения о его смерти абсолютно совпадают. Земной путь доблестного рыцаря-миссионера Раймунда закончился в Тунисе, где его почти бездыханное тело под грудой камней обнаружил отец Христофора Колумба. С почестями похороненный на родной Майорке Раймунд Луллий вскоре стал почитаем как святой и чудотворец.

Дополнительно:

«Один, в тени прекрасного дерева в саду я всматривался в Бога и устройство окружающего мира. Я был грустен, потому что наш Бог так мало известен и любим людьми; поскольку немного тех, кто любят его, и знают, и должным образом чтят, и воздают ему хвалы за добро, которое они получают от него. И много тех, кто позорят Его, поскольку они любят малые и дешевые вещи больше чем Его, и работа тяжелее для них…

Так, думая эти печальные мысли и будучи под впечатлением от дерева, под которым я находился, и решил я написать эту книгу, которую пошлю своим Сынам так, чтобы в ней они могли бы иметь Память и Науку. И так, чтобы с помощью Памяти и Науки они могли бы знать Бога, и чтобы они могли любить Бога через эту Память и Науку, и служить Ему с этой Книгой, с которой они шли бы в разные страны нести знание Бога» («Ars magnum»).

 Спрашивают влюбленного: «Откуда ты идешь?» Он отвечает: «От любви». «Чей ты?» «Принадлежу любви», «Кто тебя породил?» «Любовь». «Где ты родился?» «В любви». «Кто тебя вырастил?» «Любовь». «Как ты живешь?» «По любви». «Как твое имя?» «Любовь». «Откуда ты идешь?» «От любви». «Куда ты идешь?» «К любви». «Где ты живешь?» «В любви». «Есть ли у тебя что-нибудь, кроме любви?» «Да, – отвечает он, – вина и грехи против моего Любимого». «Есть ли прощение в твоем Любимом?» «Да, – отвечает влюбленный, – в моем Любимом есть милосердие и справедливость, поэтому я и пребываю между страхом и надеждой» («Книга о Любящем и Возлюбленном»).

 «Мудрость – это добродетель, помогающая нам познать добро и зло, наделяющая нас знанием, которое позволяет нам любить добро и сторониться зла. Мудрость позволяет нам также предвидеть то, что нас ждет завтра, исходя из того, что есть сегодня. Мудрости мы обязаны и некоторыми предосторожностями, которые позволяют нам избегать того, что может принести вред нашему телу или нашей душе… Коль скоро это так, то если ты, рыцарь, намерен готовить своего сына для рыцарского поприща, тебе следует учить его мыслить и рассуждать, дабы возлюбил он добро и возненавидел зло, ибо благодаря этому мудрость и рыцарство сливаются воедино и пребывают вместе во славу рыцарства».

«Надежда является одной из самых главных рыцарских добродетелей, ибо надежда питает воспоминания о Боге во время сражений, во время сопряженных с ними скорбей и печалей, и надежда на Бога помогает на него опереться, что приносит победу в сражениях, так как надеются и уповают рыцари скорее на могущество Бога, чем на свои силы и на свое оружие. А не будь у него надежды, не смог бы рыцарь отвечать своему рыцарскому предназначению».

«Ибо если нет в рыцаре потребности в любви к Господу и к своему ближнему, как сможет он возлюбить Господа и сострадать немощным и откуда возьмется в нем жалость к побежденному противнику? Если бы любовь была чужда его сердцу, как мог бы он принадлежать к рыцарскому ордену? Именно любовь связывает воедино все добродетели и отчуждает пороки; любовная жажда неутолима для любого рыцаря и для любого смертного, чему бы он себя ни посвятил; благодаря любви бремя рыцарства оказывается не столь тяжелым. И как безногий конь не смог бы нести на себе рыцаря, так и лишенный любви рыцарь не смог бы вынести то бремя, которое его благородное сердце взвалило на себя во славу рыцарства».