Высокий, высокий, высокий
Затих снизу доверху зал.
Он палочку только приподнял
И музыке быть приказал,
И тотчас за струнной решеткой,
На зов чародейный спеша,
Взметнулась, рванулась, забилась
Плененная в скрипке душа.
София Парнок

Есть в Москве место, куда всегда можно прийти, как в храм. Здесь заботы отпускают, время течет по-другому. Здесь царит Гармония. И как радостно бьется сердце, когда кто-то приглашает тебя в консерваторию или, отложив все дела, сам летишь за билетами! И знакомое, счастливое чувство подтверждает: да, сегодня тебе нужно именно сюда! Входишь в любимый дом после разлуки, короткой или долгой, и все тебе рады — и служители, и публика. Да здесь ведь не публика — здесь тайное братство, и узнаёшь каждого, кому заглянешь в глаза.
Кажется, консерватория была в Москве всегда. Однако, как и всё на свете, рождалась она в муках.


В середине XIX века царский двор твердо придерживался той точки зрения, что хорошая музыка может родиться только в Италии. Русским же музыкантам платили раз в 20 меньше, чем иностранным, и вообще считали их персонами нон грата. Против этого взбунтовалась «Могучая кучка» молодых гениальных дилетантов, вдохновлявшихся идеей обращения к национальным корням: уже известный композитор и музыкант-самоучка Милий Балакирев, военный врач и химик Александр Бородин, офицер в отставке, писарь Модест Мусоргский, офицер Цезарь Кюи, ученик кадетского корпуса Николай Римский-Корсаков.
Меж двух огней оказался пианист и композитор Антон Рубинштейн, получивший образование в Европе: он видел недостатки русской музыкальной образовательной системы и настаивал на открытии в России консерватории. Решающим для Рубинштейна было то, что ее выпускники получали звание свободного художника, а значит, музыканты — исполнители, певцы, композиторы — становились уважаемыми членами общества. В 1862 году при поддержке царского двора Рубинштейн открыл консерваторию в Петербурге. Но там преподавали иностранные доценты, поэтому композиторы «Могучей кучки» не могли с ней смириться: с их точки зрения, консерватория, ориентированная на Запад, препятствовала рождению национальной культуры.
Примирение далось очень нелегко. К счастью, музыканты сумели услышать друг друга, и в 1872 году Римский-Корсаков согласился стать профессором консерватории — вскоре его назвали лучшим преподавателем композиции, — в которой начали исполнять наиболее талантливые произведения русских авторов.
Московская консерватория открылась в 1866 году, ее возглавил брат Антона Григорьевича Николай Григорьевич Рубинштейн, талантливейший дирижер, один из первых пианистов мира, а профессором теоретического отделения стал окончивший Петербургскую консерваторию с золотой медалью Петр Ильич Чайковский, чье имя сейчас носит Московская консерватория. Так рождалась русская музыкальная школа.
Большая Никитская — улица музыкальная, и уже давно. Когда-то лился над ней колокольный звон из Никитского монастыря (теперь там подстанция метрополитена, дом 7). Знаменитый звонарь-виртуоз К.К. Сараджев утверждал, что эта с виду обычная колокольня отличалась удивительным подбором колоколов.
Одно из красивейших зданий московского классицизма конца XVIII века (дом 11) занимало до революции Синодальное училище певчих — центр музыкального образования до консерватории, — объединенное с ней в 1919 году.
Московская консерватория разместилась на Большой Никитской, 13, во дворце знаменитой княгини Екатерины Дашковой, сподвижницы Екатерины Великой, президента Академии наук России. Позже дворец перешел к графу Воронцову (это он был генерал-губернатором Одессы в то время, когда там отбывал свою ссылку Пушкин).
Здание перестроили специально для занятий, оборудовали Большой концертный зал для музыкальных вечеров — его великолепная акустика создана с помощью системы пустотелых керамических емкостей, вмонтированных в свод. Крылья здания, обнимающие глубокий парадный двор, полукруглый вход и два нижних этажа сохранились в том виде, какими они были при княгине Дашковой.
Перед входом в Большой зал установлен памятник П.И. Чайковскому. Вдохновенное лицо, поразительное портретное сходство. Правая рука с карандашом готова записать музыкальную фразу, левая по-дирижерски отбивает ритм. На бронзовой решетке отлиты начальные строки самых известных мелодий Чайковского, симметрично расположены вензеля с инициалами «П.Ч.» и даты жизни композитора: 1840–1893. Каменное основание решетки — полукруглая скамья, на которой раньше так любили отдыхать москвичи.
Из окон этого храма Гармонии зимой и летом слышна музыка. А композитор и профессор — и вслед за ним все, кто проходят мимо Большой Никитской, 13, — внимательно прислушивается к ним...



You have no rights to post comments