В юности у меня был друг. Пианист. Мы вместе участвовали в музыкальном проекте. Он отлично играл на фортепиано. Но не было ему счастья. Потому что жил когда-то на свете Иоганн Бах, и был он для моего друга лучше всех. Сядет, бывало, за фортепиано и говорит: «Вот послушай: это Бах». И играет. А потом: «А что я? Я не могу писать так же, как Бах. Я бездарность. И пойду лучше устроюсь убирать снег!»
Вот хотел человек творить. Да не мог. «Не дано», Кому «дано» — тот когда-то это заслужил своим трудом. Но:ведь тот, кому сейчас «дано» заслуженно, тоже когда-то делал это впервые, начинал учиться. Что толкнуло его на это, что заставило трудиться? И почему друг мой впал в отчаяние, даже не начав трудиться по-настоящему?
Мне кажется, все люди подвержены или будут рано или поздно подвержены жажде творчества. Человек — как образ и подобие Творца своего — не творить не может. Только люди путают жажду творить и желание творить.
Желание рождает потребность сравниться с кем-то, превзойти, создать что-то новое и быть признанным.
Жажда рождает потребность облечь в форму то, что внутри покоя не дает и хочет быть рожденным. Несмотря на то, что могут не оценить, обругать, не обратить внимания.
Жажда — это когда не тянет сравнивать себя с великими людьми прошлого и настоящего. Это когда не можешь не творить. Это исток таланта.
Остался один вопрос: почему одного тянет рисовать, другому приходит нужда создавать музыку, а третий жаждет писать стихи? Изначально — почему?