В мировой истории никогда не было времени, когда организации (разного рода и с разными целями) играли такую большую роль в человеческой жизни. По мере расширения коммуникаций количество контактов увеличивается; и каждая деятельность, основанная на сотрудничестве нескольких человек, включает в себя все большее число людей как сама по себе, так и в сфере своего влияния и деловых отношений. Масштабы деятельности и число охватываемых ею людей требуют определенной степени организации, более или менее сложной и разветвлённой.
Если речь идёт о ссуде или займе, то сегодня у нас есть система кредитов, ставшая возможной благодаря средствам связи и транспорта. Несмотря на регламентацию в национальных интересах, она приобрела сложный и широко распространенный международный характер. У обычного гражданина, имеющего свои потребности и желания, остается мало шансов на то, что его гражданство будет иметь хоть какой-то вес, если только он не присоединится к другим и не сольет свою индивидуальность с индивидуальностью общества, группы или партии, по крайней мере, для целей, совпадающих с его собственными. Если ему нужно защищать свои акции и облигации, или продать свою продукцию, или получать свои пайки, он должен приспособиться к подходящей организации, соглашаясь с ее нормами и правилами, и принимать участие в ее деятельности.
Такие организации с самыми разнообразными целями, очевидно, необходимы в современных условиях. Но это также неизбежно означает, что обычный человек вместо того, чтобы быть сравнительно свободным индивидом, каким он являлся в простой среде, сейчас вовлечен в каждую из организаций, построенных вокруг него для его пользы. Он должен участвовать в их деятельности и, естественно, склонен принимать некоторые из их особенностей и пристрастий.
При обсуждении какой-либо проблемы, затрагивающей благосостояние человека, обычно высказываются мысли и интересы, связанные больше с целями партий и организаций, имеющих отношение к проблеме, и их деятельностью, чем с потребностями отдельных людей. Интерес смещается от индивида к группам с их противоположной и соперничающей психологией. В водовороте, созданном столкновением мнений, интерес самого человека, будучи забытым, «опускается на дно».
Природа сделала целое из разнообразных элементов, создавая физический и физиологический облик человека. И в волшебной шкатулке его мозга за сложностью находится единство, которое делает каждого человека согласующимся с самим собой, а если даже и противоречащим себе, то, по крайней мере, сознательно и без ущерба для его индивидуальности. Это тот неделимый человек, чье единство искусство представляет в физическом облике как гармонию его утонченного равновесия, а психология приравнивает к целостности ума. Человек, чья индивидуальность как сознательная сущность способна впитать и интегрировать влияние бесчисленных воздействий самого разного характера. Но этот человек все больше и больше отходит на задний план среди систем, созданных для его же пользы, каждая из которых старается разделить его в соответствии с тем, чего от него хочет.
«Какое чудо природы человек! Как благородно рассуждает! С какими безграничными способностями! Как точен и поразителен по складу и движеньям! Поступками как близок к ангелам! Почти равен богу — разуменьем!» Но является ли этот человек демократом или коммунистом, консерватором или лейбористом, конгрессменом или социалистом, индуистом, мусульманином или христианином, врачом, банкиром, профессором, парикмахером или спортсменом?
Мы проводим различие между человеком и животным, которое основано не на человеческом превосходстве над животными страстями, а на способности жить такой жизнью, в которой изобретательный интеллект может служить его животным инстинктам. Но еще большее различие следует провести между человеком и вещами, которыми он пользуется.
Разве будет преувеличением сказать, что средний человек меньше интересуется своими ближними, чем вещами, которыми он либо владеет, либо тайно жаждет обладать? Труд завоёвывает сегодня свое право иметь человеческую основу, но разве не осталось пережитков отношения к нему просто как к великому множеству рук и ног для производства вещей, которые мы ценим? Вещей нужных и доставляющих удовольствие тем, кто может их себе позволить, и изготовление которых приносит выгоду тем, кто владеет долей в процессах производства.
Даже когда мы любим членов нашей семьи или друзей, наш интерес не лишен того элемента обладания, который проявляется в нашем отношении к вещам. Таким образом, собственнический интерес и интерес к неодушевленным предметам, вызванный иногда чувством удивления или интеллектуальным любопытством, но гораздо чаще проявляемый ради удовольствия и безопасности, превосходит гуманистический и человеческий интерес.
Сегодня производится гораздо больше вещей, гораздо больше вещей, которыми мы окружены в современном мире, чем было известно миру вчера. Притяжение этих вещей и искажения, вызываемые ими в психологической сфере, отражаются в дисбалансе нынешней ситуации, в которой находится человек.
У обычного человека наблюдается заметное падение интереса к тем человеческим ситуациям и отношениям, которые в прошлом, хотя и лежали в очень ограниченной области, обеспечивали самую значительную часть материала его опыта. В наш век машин и транспорта существует и соответствующий менталитет, который придает меньше значения индивидуальной живой мысли, чем мнениям масс и мастерству давящей пропаганды. Современные коммуникации, как и демократическая идея, которая опять возникает благодаря силе мобилизуемого количества, увеличили и масштаб, и склонность каждого общественного наставника или коварного коммерсанта заставлять людей верить в то, во что он хочет, чтобы они верили.
Есть те, кто считает своим долгом или своей выгодой снабдить всех и каждого своими ментальными шаблонами и раздать вечно страдающему народу идиомы и словарный запас, которые будут определять его мышление. Руки коммерции протянуты повсюду, в каждом направлении и к каждой стороне борьбы за существование. Современные удобства принимают форму грубой конкуренции с целью обогнать других и быть первым на рынке, чтобы купить или продать.
В мире, где средний ум подвергается постоянному давлению (убеждают тонами и голосами всех мыслимых оттенков и нюансов, каждый из которых апеллирует к той или иной форме самоудовлетворения и своекорыстия), интерес к другому человеку, к соображениям, влияющим на его благополучие и счастье, а это и есть человеческий интерес — занимает строго подчиненное и все более незначительное место.
Человеческий интерес — это не тот интерес, что может быть «изготовлен», но он должен быть обеспечен необходимой почвой и атмосферой. Почвой этой являются те живые личные переживания и отношения между людьми, из которых возникают его спонтанные осознания и осуществления. Как бы ни были ограничены его возможности, индивид должен мыслить и чувствовать отдельно от массы, чтобы он мог обладать интересом, исходящим из собственного сердца, который и является человеческим. Именно этот интерес, когда он проявляется в способности к самопознанию и глубокому беспокойству за других, способности к отражению остроты эмоций, возникающих в результате интимных личностных отношений, способности ощутить боль и унижение другого как свои собственные хотя бы на мгновение, есть интерес, на котором всегда любили останавливаться и который изображали великие писатели.
Современная жизнь с ее стремительным темпом дает человеку мало времени, чтобы проникнуться эмоциональными и ментальными состояниями других, кроме самых случайных и поверхностных. Когда мы мчимся в мощном автомобиле со скоростью восемьдесят или более миль в час по делам или развлекаться, склонные обратить каждое мгновение к какой-то воображаемой выгоде, у нас мало времени, чтобы вникать в причины любой трагедии, мимо которой мы могли бы проезжать или же серьезно заняться проблемой оказания необходимой помощи. Нам также не нужно доставлять себе много хлопот даже для того, чтобы остановить жестокость, которая может броситься нам в глаза. Все, что нам нужно сделать, чтобы успокоить свою совесть, если она слегка даёт о себе знать, — это передать дело какой-нибудь организации, которая существует, чтобы позаботиться о нем, или ближайшему полицейскому, который может иметь или не иметь возможности и желания обратить на него внимание. Человеческий интерес постепенно исчезает по мере того, как мы окружаем себя удобствами, чтобы уклониться от него, и можем избавлять себя от необходимости выражать его в соответствующих действиях.
По мере роста знания сфера его применения становится все более обширной и увеличивается количество специалистов в каждой области теории и практики. Интерес каждого из них связан с его собственной узкой областью, специальной терминологией, взглядом на все с его особенной и весьма относительной точки зрения. Даже когда он пытается понять человека как целое, как в современной психологии, то продолжает делать это с помощью теории или техники, в которых отдельные элементы преувеличены в ущерб другим. Чем больше техники, специализации и анализа, тем меньше того целостного взгляда, в котором только и заключается понимание человека. Целостный взгляд возможен только для того, чей интерес направлен на человека как такового, на рассмотрение и изучение его таким, каким он является во всех своих аспектах, и на его понимание.
Человеческий интерес — это драгоценный эликсир, маленькая капля которого может проделать длинный путь. Он нужен и для того, чтобы питать отношения, и для того, чтобы дать практической деятельности плодотворную цель, без которой она подобна воде, уходящей в песок.
Несмотря на все изобретенные машины и научные формулы, остается истинным, что человек не может быть счастлив без любви к человеку и пробуждения взаимного интереса. Среди множества мероприятий, выступлений и конгрессов становится сложнее, чем когда-либо, осуществить такой простой подход к проблеме, который отражал бы интерес, не связанный с очередным патентованным «снадобьем», восхваляемым и распространяемым его производителями и продавцами.
Глава из книги «Интересы человека»
Перевод: Виктор Кононенко. Редакция: Леонид Мебель.