…Может собственных Платонов

И быстрых разумом Невтонов

Российская земля рождать.

М. Ломоносов

В начале лета 1853 г. в Бостонском порту на берег сошел пожилой господин в безукоризненно сидящем дорогом костюме. Широкое лицо с высоким красивым лбом, тонкие поджатые губы, цепкий взгляд и уверенная манера держаться выдавали в нем образованного и решительного человека. Отдав распоряжения относительно доставки багажа, он отправился прямиком в Гарвардский университет. Это был его первый визит в США, но слава опередила его: уже год назад газеты и журналы начали писать о европейской знаменитости — российском ученом Иосифе Гамеле.

 

 

Последний энциклопедист

Отъезд Иосифа Гамеля в Америку, ставший первым визитом представителя Российской Академии наук в эту страну, не обошелся без курьеза. На прошении о командировке рукою императора Николая I была наложена резолюция: «Согласен; но обязать его секретным предписанием отнюдь не сметь в Америке употреблять в пищу человеческое мясо, в чем взять с него расписку и мне представить». Иосифу Гамелю пришлось написать тогда: «Я, нижеподписавшийся, <…> дал сию собственноручную подписку в том, что во время предстоящего путешествия моего в Америку, я никогда не посмею употреблять в пищу человеческое мясо. Академик, Действительный Статский Советник Иосиф Гамель. С.Петербург. 24 Апреля 1853».

Эта расписка, ставшая историческим анекдотом, свидетельствует, конечно, не об отсутствии у российских властей информации о культуре и жизненном укладе заокеанской страны. Скорее она свидетельствует о здоровом чувстве юмора и прекрасных взаимоотношениях между Николаем I и Иосифом Гамелем, который был гидом великих князей Михаила и Николая во время их поездок в Англию в конце второго десятилетия XIX века, то есть за тридцать лет до описываемых событий. Ну а гидом особ такого уровня он стал отнюдь не случайно — это был лучший в своем роде специалист, ученый-энциклопедист, знаток Англии и патриот своей страны.

По образованию Иосиф Христианович Гамель был врачом: он с золотой медалью окончил в 1811 г. Санкт-Петербургскую медико-хирургическую академию. Но сфера его интересов была гораздо шире: он отлично разбирался в физике, химии, истории. Ему было интересно все, с чем он сталкивался: каждый раз узнавая что-то новое, он пытался понять суть явления, оценить возможность его применения в повседневной жизни и предложить устройство, которое бы эту возможность реализовывало. Прекрасное образование вкупе с неистребимой любознательностью и практичностью создали в его душе сплав, которым он, словно волшебной палочкой, прикасался ко всему, что встречал в жизни, превращая это во что-то лучшее. Его жизненный путь как будто и состоял из таких волшебных превращений.

В 1810 г. (в 22 года!) он уже был награжден золотыми часами за устройство дешевой электрической машины. На следующий год он повторял опыты Гемфри Дэви по разложению тел и изобрел новый способ добывания калия. Отправившись в 1813 г. в Англию, он спускался на морское дно в водолазной машине и первым обратил внимание на действие давления воздуха на барабанную перепонку человека. В Англии же он познакомился с методом взаимного обучения по системе Белла и Ланкастера[1] и написал об этом методе книгу, впоследствии переведенную на русский и французский языки. Ведя метеорологические исследования, в 1820 г. он пытался взойти на Монблан, но неуспешно. Вернувшись из-за границы, он вплотную занялся изучением мануфактурной промышленности в России с целью ее усовершенствования.  В 1834 г., уже будучи ординарным академиком по части технологии, Гамель помогал австрийскому инженеру А. Герстнеру получить разрешение на прокладку Царскосельской железной дороги — первой в России.

В общем-то, вполне достаточно для «послужного списка» серьезного ученого и инженера. Но его интересы не ограничивались только техникой. Примерно в то же время Гамель опубликовал свое исследование об араратской кошенили[2] (после чего этот вид жучков, из которых добывали красный краситель, получил название «порфироносная Гамеля» — Porphyrophora Hamelii). В 1839 году, снова в Англии, Гамель исследовал только что изобретенные средства фиксации изображения и прислал в Петербург описание способа фотофиксации, а также первые аппараты для фотографии. Благодаря Гамелю Россия познакомилась с фотографией фактически в год ее изобретения. В 1840 г. на севере Шотландии Гамель нашел много окаменелых рыб (ихтиолитов), которых отправил в Академию наук и Горный корпус. Во время этой же поездки в Англию он обнаружил прежде неизвестные документы о связях России с Англией в начале XVII века и опубликовал несколько статей на эту тему. Вернувшись в Россию в 1845 г., Гамель участвовал в устройстве мануфактурной выставки 1849 года, а в 1850 г. стал членом комитета по подготовке к первой всемирной выставке в Лондоне.

Как он это все успевал? Непостижимо! Во всем перечислении его свершений (а о делах Иосифа Гамеля известно гораздо больше, чем о нем самом и его частной жизни) поражает широта, безграничность сфер, которые его увлекали.

Во время поездки в Лондон в 1851 году он заинтересовался успехами телеграфного сообщения, которое стало с тех пор все более занимать его. В 1852 г. Гамель присутствовал при соединении Шотландии с Ирландией подводным телеграфным кабелем. Вернувшись в Россию, ученый занялся историей телеграфного сообщения и, в частности, в своих лекциях доказывал, что электромагнитный телеграф был изобретен русским бароном Шиллингом.

Гамель продолжал следить за новейшими научными открытиями и их техническим применением. Поскольку в это время уже стало очевидным, что промышленность в Америке развивается еще быстрее, чем в Англии, он отправился в командировку за океан. О его работе там лучше всего свидетельствует заметка в цинциннатской «Дейли инкуайрер»: «На всех наших ярмарках, выставках скота, школьных экзаменах, открытиях школ, пробных поездках, спусках судов на воду, а также наших годовщинах, больших и маленьких праздниках всех наших общественных учреждений лицо доктора [Гамеля] стало узнаваемым. Наши институты были им тщательно исследованы для получения глубоких знаний об американской предприимчивости в науке, искусстве и благотворительности».

Количество и качество знаний, которыми он обладал и щедро делился, не поддается осмыслению. Может показаться, что он знал и умел все. Для него, во всяком случае, не существовало неинтересного, закрытого и невозможного. К сожалению, он стал своего рода «последним из могикан» — его именем завершается, по сути, цепочка выдающихся ученых-энциклопедистов XVIII века. Век XIX стал веком промышленности и технологий, наука начала отходить на второй план по сравнению с инженерным ремеслом, а сами ученые стали специализироваться каждый в своей области. Но тем интереснее нам сегодня понять истоки научного гения Иосифа Гамеля: ведь в наше время не хватает именно таких, энциклопедически мыслящих и о благе своего народа радеющих ученых.

 

Культурный центр посреди степи

И здесь нас с вами ждет сюрприз: родился и воспитывался Иосиф Гамель отнюдь не в столицах, а на окраине Российской империи — в богом забытой колонии-поселении Сарепта[3], что на берегу реки Сарпа у места ее впадения в Волгу. Ныне Сарепта находится на территории современного Волгограда, а тогда, в XVIII веке, она на 30 километров отстояла от крепости Царицын[4] и окружали ее бескрайние калмыцкие степи. Справедливости ради надо сказать, что уж кем-кем, а Богом Сарепта забыта не была, ибо именно ради того, чтобы нести Слово Божье людям основали эту колонию немецкие миссионеры — братья-гернгутеры[5]. И для достижения этой цели был у них в колонии заведен весьма строгий жизненный уклад.

Каждое утро в Сарепте начиналось с того, что пастор — глава общины — зачитывал какую-либо фразу из Библии, которая после этого становилась своего рода девизом дня и источником дневных размышлений для братьев. Братья же после службы расходились по дневным работам — каждый сообразно своей профессии и своей корпорации. Корпораций было несколько: семейные (туда входили и дети до 12 лет), неженатые мужчины, неженатые женщины, вдовы и вдовцы. Каждая корпорация жила в своем доме-общежитии, но для семей строились отдельные дома. В каждом доме обязательно была небольшая библиотека и минимум один музыкальный инструмент: искусство и образование имели для сарептян первостепенную ценность.

Гернгутеры были очень религиозны, и это нашло свое отражение в их жизненном укладе вообще и, в частности, в их взглядах на семью. Поскольку Иисус Христос рассматривался ими в качестве жениха, а их община — в качестве невесты, стремящейся к воссоединению с возлюбленным, то земной брак между людьми рассматривался как служение Иисусу, братский союз сподвижников. Формой же брака был так называемый «брак по жребию». Суть его была в том, что даже здесь братья желали видеть Божью Волю, а не проявлять свою, ведь люди несовершенны и могут ошибаться. Поэтому желающий вступить в брак должен был написать об этом пастору. В назначенный день после молитвы допущенные к обручению писали на бумажках свои имена, а эти записки потом складывались в две урны: с мужскими именами и с женскими. Затем мальчик и девочка не старше четырех лет подходили каждый к своей урне и вынимали по одной записке из каждой. Пастор, не разворачивая бумажек, благословлял их владельцев и соединял их «во имя Господне». Затем имена зачитывались вслух, а их обладатели становились обрученными и через неделю начинами жить вместе.

Как уже говорилось, гернгутеры считали людей несовершенными, не способными всегда принимать правильные решения и были убеждены в необходимости непосредственного Божественного руководства наиболее важными сторонами своей жизни. Именно поэтому в их братствах по каждому более-менее значительному поводу бросался жребий. Например, когда кто-то из братьев чувствовал в себе силы и готовность отправиться на новое место и основать колонию, выбирались три возможных варианта и кидался жребий, позволявший выбрать какой-то один из них. Таким образом, как считали они, осуществлялось Божественное руководство, а человек проявлял послушание вместо своеволия.

 

Кузница кадров

Гернгутеры уделяли образованию и воспитанию детей особое внимание, так как связывали с молодым поколением свои надежды на будущее. Колония, основанная в чужом государстве, на совершенно новом и необжитом месте, была ориентирована на самофинансирование и нуждалась в грамотных работниках, квалифицированных специалистах в разных отраслях знания. Кроме того, высокого уровня грамотности требовала и основная цель создания всех гернгутских поселений — миссионерская деятельность среди местного населения. Поэтому, осознав с самого начала своего существования важность образования и воспитания, Братский Союз гернгутеров создавал в своих колониях школы и, если это было возможно, высшие учебные заведения. Устав же общины вменял в обязанность родителям, чтобы их дети были обучены навыкам и наукам, необходимым в человеческой жизни. Как раз такое образование и воспитание и получил в Сарепте Иосиф Гамель — будущий знаменитый ученый.

Именно подобное внимание к образованию и воспитанию привело к тому, что Сарепта по мере своего развития из просто поселения постепенно превратилась в значимый культурный и научный центр. Там серьезно изучалась медицина, причем как европейская, так и тибетская, знания о которой были почерпнуты у калмыков[6]. Был разработан собственный лечебный травяной бальзам. Были обнаружены грязевые источники и на их базе созданы бальнеологические курорты. В Сарепте был построен первый в регионе водопровод; в местной кирхе установлен первый в Поволжье орган. Сарептские ученые научились выращивать в степном климате астраханскую горчицу и добывать из нее вкусное и целебное растительное масло, поставлявшееся впоследствии к императорскому столу. В сарептских школах преподавали профессора Московского университета; именно под их влиянием складывался характер будущего ученого Иосифа Гамеля. Его учили быть любознательным и трудолюбивым, терпеливым и ответственным, всегда занимать активную жизненную позицию.

Согласно принятым в общине нормам, каждый гернгутер должен был обучиться коммерции или освоить одну или несколько специальностей, ремесленных или других. Дети и подростки обучались таким профессиям, как учитель, богослов, врач, аптекарь. Завершив обучение, сарептяне обычно работали на благо общины в общинном или корпоративном заведении. Труд гернгутера освящался верой в то, что он творит благое и полезное дело. Работая, он ежедневно совершал «литургию труда» во славу Иисуса Христа, стараясь сделать каждое дело настолько хорошо, чтобы оно было достойно стать богоугодным. Сарепта в результате дала России целую плеяду ученых[7], послуживших развитию медицины, ботаники, химии, истории, философии, археологии и востоковедения.

 

***

Иосиф Гамель ехал в Гарвардский университет. За окном экипажа проносились заводы и фабрики, был слышен гул машин и голоса газетчиков. Ехать было больше часа, он откинулся на спинку сиденья и мечтал. Мечтал о том, как в России тоже появятся машины, которые смогут освободить людей от тяжелого и монотонного труда. О том, как в его стране в каждом городе будут установлены печатные станки, которые напечатают столько газет, что знание сможет придти в каждый дом. О том, что телеграфная проволока свяжет его родную Сарепту с самыми отдаленными уголками России, и любой ребенок сможет пообщаться с любым преподавателем. О том, что хорошее образование и воспитание детей станет основой для будущего возрождения страны.

Шел 1853 год…

 

 

 

Редакция журнала благодарит научный отдел музея «Старая Сарепта» за помощь в подготовке материала для статьи.

Сайт музея: www.altsarepta.ru.

 

 



[1] Форма учебной работы, сущность которой состояла в обучении более старшими и знающими учениками учеников младшего возраста. Эта система возникла в 1798 году в Великобритании. Её разработчиками стали независимо друг от друга доктор Эндрю Белл и Джозеф Ланкастер.

[2] Из самок араратской кошенили добывают красную краску — кармин, которая в Армении известна как «вордан кармир» и широко использовалась в Армении для окрашивания пряжи и нитей, красок и чернил. Этой краской, которая сохранила свой яркий насыщенный пурпурный цвет, расписано бесчисленное количество армянских миниатюр в средневековых рукописях.

[3] Сарепта (Лук. 4:26, 3 Цар. 17:9) — языческий город в Финикии, лежавший на берегах Средиземного моря между Тиром и Сидоном и принадлежавший к последнему, поэтому назывался Сарептою Сидонскою. Здесь пребывал Илия у одной бедной вдовы во время засухи. Гернгутеры, выбирая место для новой колонии, обратили внимание на название реки Сарпа и назвали колонию Сарептой в честь библейской Сарепты.

[4] Город Царицын в советское время был переименован в Сталинград, а потом — в Волгоград

[5] Гернгутеры (по имени основанного ими г. Гернгут в Саксонии, Германия), или моравские братья, являются представителями Моравской церкви — одной из наиболее миссионерски активных церквей в мире. Проповедовали трудолюбие, бережливость, послушание, демократизм. Основали десятки колоний по образу и подобию поселения в г. Гернгут по всему миру. Движение гернгутеров достигло наибольшего размаха в первой половине XIX века.

[6] Изначально гернгутеры считали калмыков язычниками и поэтому выбрали их объектом своей миссионерской деятельности. На практике же калмыки оказались убежденными буддистами, и не более 30 человек удалось обратить в христианскую веру за все десятилетия существования колонии. Именно поэтому ее религиозная миссия была впоследствии признана неудачной, но колония продолжила свое существование как братская община и культурный и научный центр.

[7] Наиболее существенных научных результатов достигли такие ученые-сарептяне, как И. И. Вир, И. Иериг, К. Найц, Ф. Гельтергоф, Г. А. Цвик, И. Я. Шмидт, Ф. Г. Лангерфельд, Г. А. Туст, Г. Христоф, К. Глич, А. Глич и А. К. Беккер.