Любая история или миф о герое — это история Пути. А история Пути — история поисков и обретения самого себя, своего места в жизни. Одиссей возвращается на Итаку, к верной Пенелопе. Пер Гюнт находит себя самого в душе Сольвейг. Гулливер обретает самого себя у гуигнгнмов.
Конечно же, это прекрасные истории, но, пожалуй, они гораздо интереснее и увлекательнее, чем то, что происходит со мной, человеком, который вовсе не ставит парус на корабле крутобоком, странствуя по винно-черному морю, а сидит дома на карантине, и если что-то бороздит, то не просторы многорыбного моря, а совсем иные… Так какие же выводы мне сделать, читая эти мифы?
Проблема поиска в том, что я имею очень смутное представление о том, что ищу — что это такое «я сам». Обычно я связываю себя со своими желаниями, и, решая проблему выбора, спрашиваю себя: а Я действительно этого хочу или этого «хочет» общество, люди вокруг, я «должен», это «надо» и т. п. По сути выходит, я осознаю свою идентичность через свои желания. В каком-то смысле, хотя звучит странно, тот, у кого МОИ желания — это Я и есть. Мои — это те, которые доставляют удовольствие именно мне. Но тут я прихожу к состоянию довольного самим собой Пера Гюнта, на поверку оказавшегося троллем. А Одиссей, из-за многочисленных желаний своих спутников, многократно удлиняет и усложняет свой путь.
Но, может быть, я найду себя в своих мыслях, мнениях, познаниях, эрудиции? Возможно, я тот, кто видит вещи вот таким уникальным образом, и в этом моя индивидуальность… звучит заманчиво, но нет ли опасности снова пойти путем Гюнта? Лелеять свою «уникальность», и упрямо держаться своих мнений, вопреки разуму, подобно лилипутам — не лучшая судьба. Так же, как отождествлять себя со своими познаниями, начитанностью и т. п., и оказаться Одиссеем, тщеславно оскорбляющим циклопа Полифема, не ведая, что бросает вызов самому Посейдону…
Есть вещи выше желаний и мнений, например, ценности, моральные или духовные. Правда и их я очень легко могу превратить в свое «имущество», служащее моей гордости, подчеркивающее мою индивидуальность, мои особенные черты… и, снова привет, мастер Пуговичник и гроза вселенной — император Лилипутии. Как говорится, куда ни кинь, всюду клин… Возможно, правы буддисты с их идеей пустотности и иллюзорности личности человека.
И тогда проблема не в желаниях, мыслях, ценностях, а в этом как бы «уникальном» и обособленном своем я, которое я хочу утвердить с их помощью. Однако вопрос в том, чтобы отставить это самое я на второй план, найти ценности, идеалы, ради которых жить, которым (какое непопулярное слово) служить. Такой совет дает один таинственный персонаж Гюнту, а Гулливер, найдя эти идеалы и влюбившись в них, именно поэтому хочет остаться у гуигнгнмов.
Исследование и попытка понять их суть, любовь к ним, следование им в жизни дает смысл моему существованию, так же, как каждое отдельное слово в этом тексте получает смысл исходя из общей моей идеи, и насколько служит выражением этой идеи. И только тогда возникает сам Путь, ведь теперь его цель — недостижима.