Эта тема особенно актуальна в условиях, существующих сегодня повсюду и вызывающих беспокойство, как никогда ранее. Мы видим, как много проблем — между нациями, расами, коллективных, социальных и личных — вызваны нашей неспособностью принимать точку зрения другого человека просто и честно. Даже принимая её, мы часто проявляем мало уважения, если не отвечаем негодованием и презрением. Это век прав и свобод, но мы склонны устанавливать на само осуществление свободы исключительное и личное право. Похоже, мы думаем, что человек имеет меньше прав на свои взгляды, чем на своё более осязаемое имущество. Мы не понимаем, что он, бедняга, не может избавиться от них, даже если бы захотел.
Не кажутся ли эти наблюдения слишком широкими? Настроения, о которых они говорят, распространены, однако, также широко. Разница только в степени этой распространённости. Толерантность — добродетель, которая не является широко распространённой, ведь это добродетель зрелости, а мы ещё не слишком далеко ушли от «первобытности». Внешний лоск нашей современной цивилизации с трудом скрывает страсти и инстинкты, которые в иные времена проявлялись иначе, и вероятно, менее изощрённо.
«Другой человек», о точке зрения которого я говорю, может быть представителем другой расы, национальности, или коллектива; конкурентом, работодателем или работником; тем незнакомцем, кто случайно входит в ваше купе в поезде; прохожим, который наступает вам на ногу на улице; шумным соседом, или даже вашим братом или другом. Он везде, и вы повсюду натыкаетесь на его точку зрения. Сама жизнь, кажется, вынуждает вас понять это. Поэтому для всех нас полезно представлять себя на месте другого человека и видеть, какой тогда могла бы стать наша точка зрения. Так можно было бы избежать многих мелких раздоров и уладить множество разногласий быстро и мирно. Если мы сможем проявить немного милосердия в таком урегулировании разногласий, это значительно облегчит нам жизнь.
Точка зрения не обязательно верна лишь потому, что она наша. Она может основываться на предубеждении. Наш рассудок, который мы склонны считать непогрешимым, обычно движется по скользкой поверхности наших симпатий и антипатий, даже когда избегает крутого склона безудержной страсти. Сказав: «Это моя точка зрения», мы не говорим последнего слова в её подтверждение. Возможно, мы просто обосновались на вершине тщеславия, и не хотим, чтобы нас оттуда сбросили. Если там нет места для кого-то ещё, это позволяет нам наслаждаться собственным превосходством в одиночестве. С этой высоты другие кажутся карликами. Даже если это не форма самовосхваления, с высоты которого мы смотрим вниз, а принцип, это не означает, что мы видим вещи в правильной перспективе или в их истинном свете, поскольку мы можем видеть их сквозь туман предубеждений из-за особенностей нашего темперамента, нашего воспитания или обстоятельств.
Даже если наш принцип верен, его применение может быть ошибочным. Ссылаясь на принцип, мы вполне можем отстаивать неправду. То, как мы применяем наши принципы в разных обстоятельствах, является такой же проверкой на прочность, как сам принцип в его холодной отчуждённости. Очень редко можно встретить человека с настолько ясным видением и верным взглядом, что он видит каждую вещь такой, какая она есть, в её божественной объективности.
Когда нам больно, мы разгневаны или находимся под гнётом какой-то эмоции, ещё пульсирующей или «застывшей» — нам трудно воспринять чью-либо иную точку зрения, кроме собственной. Но и потом, когда наступают нормальные условия, можно заметить, что мы часто бываем недостаточно справедливы к некоторым людям, если не в действиях, то, по крайней мере, в отношении к ним, и всё из-за нашего искажённого видения. И наоборот, если мы научимся смотреть на каждую возникающую ситуацию с точки зрения другого человека в дополнение к нашей собственной, мы избавим себя от многих ненужных переживаний и огорчений, вызванных импульсивным суждением. Золотое правило «Поступай с другими так, как хотел бы, чтобы они поступали с тобой» — это указание на какое-то время поставить себя на место другого, а затем решать, как поступать. Оказавшись в «шкуре» другого, мы вероятнее всего сможем увидеть ситуацию его глазами и захотим в точности того же, чего и он.
Точка зрения другого человека может привлекать или отталкивать нас, но если её искренне придерживается тот, с кем мы должны иметь дело, нам стоит её рассмотреть. Мнение другого часто пугает, ведь оно непривычно и чуждо нам. Но рассмотрев это мнение поближе и подвергнув его изучению, мы увидим, что за ним, как и за нашим собственным, стоит та связь с Природой, что делает весь мир одной семьёй.
Глупо спорить с чьей-то точкой зрения, не исследовав её. Даже если она бросает тень на нас или наших близких, единственное действенное средство рассеять эту тень — пролить на неё свет нашего глубокого понимания.
«Укорениться» в точке зрения, которую мы называем своей, означает быть пленником. Мы являемся такими пленниками точки зрения в основном из-за нехватки воображения, а не из-за недостатка врождённой доброты. Человек остаётся человеком, несмотря на всю глупость и страсти, которые может проявлять. В нём есть капелька непреходящей доброты, но в жизни, когда он устанавливает свои контакты, доброта эта часто остаётся нетронутой. Надежда всё же есть, ибо понимание можно культивировать, и достигнув совершенства, оно даёт силу с высочайшей точностью настраиваться на «зов» другого человека, его потребности и обстоятельства.
Собственный опыт должен был научить каждого из нас тому, что наш рост всегда сопровождался изменениями; что по мере того, как мы поднимались по склону горы, пейзажи менялись и преображались. Следовательно, нет оснований полагать, что мы должны цепляться за свои нынешние мнения с упорством, достойным лучшего применения. В конце концов, большинство вопросов можно рассматривать с двух и более сторон; мы живём в многомерном мире, хотя и в каждый момент видим лишь малую его часть. Прежде чем мы сможем достичь полноты понимания, мне кажется, что мы должны на своём опыте почувствовать истину в противоположных принципах. Социальное и индивидуальное, религиозная набожность и светский гуманизм, свобода и дисциплина и все подобные противоположности, которыми люди искренне клянутся, должны примириться в истине, которая превосходит, но выражает их.
Точка зрения другого человека может раскрыть нам богатство знаний, которыми мы не можем завладеть сами. Исходя из своей точки зрения, человек реагирует на жизнь, и его реакция может иметь особенности, которыми мы не обладаем. Шекспир был великим, потому что осмысливал жизнь со столь многих точек зрения, хотя не все его персонажи были великими.
Точка зрения гения может быть фокусом целой философской системы, как бы вершиной целой системы мысли, управляющей всем её широким диапазоном. Её можно рассматривать, с одной стороны, как завершение этой системы, а с другой как её источник. Во множестве таких точек зрения заключалась бы истина, ибо каждая из них даёт определённое поперечное сечение всего целого, которое является истинным ровно настолько, насколько это возможно. Вся сущность или зерно философии содержится часто не столько в идее, конкретной и ограниченной, сколько в точке зрения, которая открывает перспективу расширяющегося мышления. Иногда даже простой человек, неискушённый в книгах, может поделиться с нами чем-то ценным, что мы упустили в наших сложных изысканиях.
Точка зрения может быть основана на отношении или мнении. Отношение имеет гораздо большее значение, чем мнение. Я осмеливаюсь думать, что в большинстве своём наши мнения значат довольно мало, так как им недостаёт постоянства. Так или иначе, истина сравнительно быстро одерживает верх над нашими мнениями. Но тот склад ума, с которым мы проживаем свою жизнь, имеет огромное значение для счастья общества и нас самих. Если мы будем открытыми, то сможем помочь другим и самим себе. Такая полезность требует понимания; потому что без понимания все наши усилия помочь будут только мешать; и это не может быть достигнуто без сочувственного восприятия точки зрения другого человека.
Понимание других умов не должно делать нас менее способными развивать свой собственный. Так же, как признание истины в точке зрения другого человека не уменьшает обоснованность нашей. Толерантность следует понимать не как безразличие к дурному, а скорее как понимание его причины. Нам нужно почувствовать своё единство с человеком, стоящим за той или иной точкой зрения; если мы сделаем это, то сможем жить щедро, но легко, прощая другим разногласия и различия, и не обращая на них внимания только потому, что они отличаются от нас. Мы ослабляем давление на самих себя, когда позволяем жить другим.
Нашу эпоху описывали по-разному в зависимости от точки зрения, с которой рассматривались её события. В политике её главной особенностью считается развитие демократии. Несмотря на то, что этот принцип в некоторых местах подвергался весьма серьёзным испытаниям, всё же он имел достаточно широкую привлекательность, чтобы окрасить мировоззрение людей во всех частях мира. Но демократия, чтобы быть успешной, нуждается в выполнении некоторых основных условий. Одно из них заключается в том, чтобы каждому человеку, исполняющему свои гражданские обязанности, гарантировать полнейшую свободу (сочетающуюся с благом общества), жить согласно своим убеждениям и вносить свой вклад в жизнь государства. Он должен быть не только удостоен уважения к своей личности и индивидуальности, но и иметь возможности развивать эту индивидуальность как в раннем возрасте, так и впоследствии; следует признать и ценность, и необходимость его оригинального подхода и точки зрения.
Мы должны стремиться к такому порядку, при котором точка зрения каждого, представляющая его опыт, занимает свое место в жизни общества и государства как целого. Точка зрения каждого человека в значительной степени является продуктом его опыта, а жизнь так богата опытом, что никто не получает точно такой же доли, как его собратья, по качеству или количеству. Если бы мир людей не был миром жизни, а проблема общественной гармонии была проблемой механической, её невозможно было бы разрешить, пытаясь точно соединить вместе все её различные части. Но жизнь — это сила, которая миллионы разнообразных клеток собирает в единое совершенное целое. Наша социология может быть такой же здравой, как биология, если мы начнём с признания фактов и будем опираться на естественные аксиомы. Одну из таких аксиом я бы сформулировал так: успех в коллективной жизни должен зависеть от степени полноты индивидуальной жизни.
Темперамент, профессия, отношения, обстоятельства — всё это связано с точкой зрения, исходя из которой человек смотрит на жизнь в каждый момент. Всё это обуславливает его менталитет. Если бы мы обладали даром проникнуть в сознание другого человека, просматривая его, мы бы увидели многие грани жизни, скрытые от нас сейчас, словно действительно поднялись бы на ту вершину, откуда можно обозреть эти грани. К сожалению, в большинстве своём мы очень мало знаем и самих себя — как свои ограничения, так и способности.
Религия и национальность — индивидуализирующие влияния, которые создают отличительные особенности, но вместе с тем и разделение. Благодаря этим и другим факторам человеческая жизнь индивидуализируется, и результатами этой индивидуализации становятся её обогащение и разнообразие. Должно прийти время, и оно действительно уже наступает с крушением материальных барьеров в мире, чтобы переплавить все эти различия в единство.
Сегодня, когда все части мира связаны между собой, а коммуникация ускоряется наукой и её изобретениями, нам следует уделять точке зрения другого человека больше внимания и уважения, чем когда-либо прежде. Мир во всём мире в каждом его аспекте — физическом, ментальном и нравственном — и наш прогресс зависит от того, отведём ли мы ей то место, которого она заслуживает.
Глава из книги «Интересы человека»
Перевод: Виктор Кононенко. Редакция: Леонид Мебель.