Любое исследование начинается с вопроса. Возможно, вас не мучает вопрос о том, как же случилась эпоха Возрождения. Но меня этот вопрос глубоко трогает. Да, XIV век был веком политического и идейного кризиса, полон эпидемий, голода, войн, борьбы за власть и деньги. Но у Франческо Петрарки получилось стать первым гуманистом, возродить античные идеалы и интерес к внутреннему миру человека. Как это стало возможным?

Портрет Ф. Петрарки

Хоть картина недавняя, лак уже слез,
Но сияет еще позолотою рама:
Две фигуры бредут через реденький лес,
Это я и прекрасная старая дама.
Ах, пожалуй, ее уже нет, умерла.
Но опять как тогда (объясню ли толково?)
Я еще не вмешался в чужие дела,
Мне никто не сказал еще слова плохого.
Кто был жив, те и живы, на воле друзья,
Под ногами песок и опавшая хвоя,
Кто-то громко смеется — наверное, я,
В этих пепельных сумерках нас только двое.
Все, что нам пригодится на годы вперед,
Можно выбрать из груды ненужного хлама,
Мне об этом с усмешкой в тот траурный год
Говорила прекрасная старая дама.
Да, конечно, ее уже нет, умерла.
Но о том, как мне жить, еще не было речи,
Кто-то жалит уже — но еще не со зла,
Электричества нет — но и лучше, что свечи.
Печь затопим, заброшенный дом оживим,
И подружимся с кем-то из призраков местных,
И послушаем Моцарта — о, херувим,
Он занес к нам те несколько песен небесных.
Хорошо… И хотя никакому ключу
Не открыть погребенную в хламе шкатулку,
Я теперь ни при чем и, когда захочу
Выхожу на последнюю эту прогулку.
Свет осенний по-прежнему льется с небес.
День безветренный. Тихо. И держатся прямо
Две фигуры, бредя через реденький лес:
Это я и прекрасная старая дама.
<1969> (А. Найман)

Древние мифы рассказывают нам легенду о том, что однажды прогневались боги на людей, на их непослушание, распущенность и послали им в наказание женщину Пандору. Вопреки строгому запрету она открыла ящик, из которого вылетели все беды человечества: пороки, страсти, безумие, болезни, старость и все горести этого мира и напали на весь род человеческий. Но на дне этого ларца осталась Надежда… Несбыточная мечта, которую спрятал Прометей на дно ящика, не дала людям покончить с собой.

В глубине сердца каждого человека живет таинственный луч света и надежды, который никогда не умирает, как бы сложно ни было, сколько бы потерь ни происходило, сколько бы боли не приходилось проживать, когда, кажется, разбиты все мечты и закрыты все дороги.

Наверняка многие из вас слышали сонату Бетховена для фортепиано № 17 ре минор op. 31 № 2 , особенно ее последнюю часть Allegretto.

На днях с удивлением для себя узнал, что когда Антон Шиндлер (скрипач, дирижер, секретарь Бетховена) поинтересовался у композитора об образном содержании оратории, то маэстро ответил очень просто: «Прочтите «Бурю» Шекспира»… Известно, что написано это произведение было в пору страшного отчаяния композитора, когда он буквально был на краю гибели. Рухнули последние надежды на выздоровление (глухота). Невозможность жениться на любимой… Но как напишет Ромен Ролан: «слишком могучая это была натура, чтобы сдаться и пасть под бременем испытаний».

«О зверь, которого в природе нет!
Его не знали, только с давних пор
крутую шею, шаг и светлый взор
любили в изобилии примет.
Пусть не было его, но так любим
он, чистый зверь, что и ему дано
пространство: столько света перед ним,
что, голову подняв, он все равно
почти что есть, хоть не было причин
к нему не подходить, обрел едва
он мощь свою, шагая напрямик, —
от этого и рог на лбу один, —
зверь белый к деве подошел сперва
и в зеркале серебряном возник». 

Эти прекрасные строки написал Райнер Мария Рильке после посещения парижского музея Клюни и встречи с гобеленом «Дама с единорогом».

Один из самых противоречивых музыкальных гениев не только XIX века, но истории музыки в целом. Вагнер не просто композитор, написавший знаменитые и даже гениальные произведения. Он и философ, он и драматург, и писатель, и архитектор, и режиссер, и дирижер… Очень разносторонне одаренный и одержимый своими всегда новыми идеями. На представления в театре в Байроте, построенном при участии Вагнера, и сегодня билеты проданы на 15 лет вперед. Представления длятся по 4,5-5 часов. Сложная машинерия, помогающая богам и героям выполнять свои задачи на сцене была придумана композитором для осуществления основной задачи его произведений — преображение зрителя.

«Смерть скупца» Иеронима Босха скорее всего является не самостоятельной картиной, а правой частью церковного триптиха. На это указывает и вытянутый формат полотна. Есть даже ряд предположений об остальных частях триптиха, но это — отдельная тема.

В верхней части произведения мы видим умирающего. В приоткрытую дверь заглядывает Смерть. Её стрела нацелена на человека, покоящегося в постели. Справа беднягу поддерживает ангел. Он указывает вверх, пытаясь привлечь внимание человека к висящему на фоне окна распятию. От образа Христа к нему устремляется символический луч света. Но внимание скупца больше привлекает бес с мешком денег, выглядывающий с левой стороны кровати. Второй бес сидит на пологе, и его палка, на которой покачивается адский фонарик, указывает прямо на умирающего. Он как-бы находится на пересечении трех линий: божественный луч из окна, стрела смерти и палка демона. Художественное решение подчеркивает момент выбора. Сейчас на пороге смерти герой картины, как и при жизни, поставлен перед выбором.

На среднем плане мы видим человека, который правой рукой складывает деньги в сундук, что всецело одобряют разнообразные демоны. Левой рукой он перебирает четки у пояса. Это тот же самый персонаж до болезни, приведшей его к смертному одру. Для средневековой живописи характерно показывать на одном полотне события разных временных промежутков, связанные одной идеей. Здесь нам важно запомнить, что на протяжении жизни скупец предавался греху алчности и стяжательства, одновременно пытаясь быть богобоязненным человеком.

 

Что имеем  не храним, потерявши  плачем... (поговорка)

Грустно слышать, что там-то снесли старинное красивое здание, которое можно было бы сохранить, или плохо отреставрировали рельеф на фасаде, или собранные годами старинные предметы не ценятся, пропадают, теряются, исчезают...

 

Ефим Честняков

Вот и наступила пора, когда все готовятся к Рождеству и к Новому году. Многие родители достают с полки книгу сказок Г. Х. Андерсена с красивыми иллюстрациями, читают их вместе с детьми по вечерам и удивляются. Почему так много печальных сказок?

Надо сказать, этот вопрос возникал у многих поколений читателей. Еще современные Андерсену критики упрекали его за многие жестокие и откровенно грустные сюжеты, а порой и откровенную победу зла. На это Андерсен спокойно отвечал «Добро побеждает в вечности». 

Танец — универсальный язык, понятный во всем мире; он может выразить чувства, которые не передать словами. Для каждой культуры характерны свои уникальные формы танца, но любой настоящий танцор неизменно стремится к одному — через движение и позы усваивать принципы красоты, гармонии и изящества. Во время танца он приглашает зрителей познавать и открывать эти архетипы, скрытые внутри каждого человека. Чтобы постичь искусство танца, нужны слух, зрение и осязание. Необходимо владеть телом, интуитивно воспринимать ритм, чувствовать эстетику и развивать пространственное воображение. В танце разные элементы образуют гармоничную и целостную художественную форму, и наверное, именно поэтому его можно назвать искусством объединения противоположностей. Как артистка балета и ученик философской школы, я увидела в танце отражение фундаментального принципа жизни: гармонию можно найти в точке единства между, казалось бы, противоположными принципами.