Хоть картина недавняя, лак уже слез,Но сияет еще позолотою рама:Две фигуры бредут через реденький лес,Это я и прекрасная старая дама.Ах, пожалуй, ее уже нет, умерла.Но опять как тогда (объясню ли толково?)Я еще не вмешался в чужие дела,Мне никто не сказал еще слова плохого.Кто был жив, те и живы, на воле друзья,Под ногами песок и опавшая хвоя,Кто-то громко смеется — наверное, я,В этих пепельных сумерках нас только двое.Все, что нам пригодится на годы вперед,Можно выбрать из груды ненужного хлама,Мне об этом с усмешкой в тот траурный годГоворила прекрасная старая дама.Да, конечно, ее уже нет, умерла.Но о том, как мне жить, еще не было речи,Кто-то жалит уже — но еще не со зла,Электричества нет — но и лучше, что свечи.Печь затопим, заброшенный дом оживим,И подружимся с кем-то из призраков местных,И послушаем Моцарта — о, херувим,Он занес к нам те несколько песен небесных.Хорошо… И хотя никакому ключуНе открыть погребенную в хламе шкатулку,Я теперь ни при чем и, когда захочуВыхожу на последнюю эту прогулку.Свет осенний по-прежнему льется с небес.День безветренный. Тихо. И держатся прямоДве фигуры, бредя через реденький лес:Это я и прекрасная старая дама.<1969> (А. Найман)
Можно сразу догадаться, что «прекрасная старая дама» – это многими любимая величественная Анна Ахматова.
В последние годы жизни она сдружилась с молодыми поэтами – Евгением Рейном, Дмитрием Бобышевым, Анатолием Найманом и позже – Иосифом Бродским. Она была для них легендой, символом Серебряного века и связи времен. В своих воспоминаниях, А. Найман напишет: «В 23 года я встретился с кем-то вроде белого единорога...»
В то время она летом и до поздней осени часто жила на своей даче в Комарово, в маленьком дощатом домике, который любовно называла Будкой. Он состоял только из комнаты, кухоньки и веранды, но это ее не смущало. Здесь она чувствовала себя свободной и независимой. Домик обступали сосны, заглядывали к ней в открытое окно, неся смолистый, хвойный аромат. Она почтительно относилась к деревьям и любила повторять гумилевские строки – «Я знаю, что деревьям, а не нам, дано величье совершенной жизни».
Дача А. Ахматовой в Комарово
Вот, как однажды, приехав в очередной раз в Комарово, она писала о своем домике – «Комната одичала и пришлось приводить ее в чувство Чаконой Баха, Симфонией Псалмов Стравинского, раскаленной печкой, цветами...»
Четверо молодых людей, которых она прозвала «волшебным хором», постоянно приезжали к ней на дачу, слушали музыку, обменивались стихами, гуляли по лесу и возле залива, ездили к Щучьему озеру, вместе трапезничали.
И. Бродский и А. Ахматова
У Анны Андреевны был проигрыватель, на котором они слушали Моцарта, Бетховена, Шопена и Шуберта, Перголези и Перселла, Генделя и Гайдна и, конечно, любимый четвертый квартет Шостаковича. Часто молодые люди по просьбе Ахматовой привозили ей новые музыкальные пластинки, а также ездили на велосипеде в магазинчик возле станции за продуктами и вином. А 23 июня всегда отмечали ее день рождения. Зажигались свечи в высоких старинных подсвечниках, ей дарили цветы. Она говорила, что родилась в мистическое время, в ночь на Ивана Купалу и поэтому считала, что наделена магической силой (отсюда иногда вещие сны, угадывание примет, чтение мыслей, предугадание встреч и т.д.)
Сидя на веранде или в саду, под шум сосен они говорили о музыке, о поэзии и поэтах, литературе в целом. Ахматова делилась с ними своими воспоминаниями, окутанными дымкой времен, учила их поэтическому достоинству. Ее слова – «Поэт – это тот, кому ничего нельзя дать и у кого ничего нельзя отнять» – звучали, как девиз. Позднее И. Бродский вспоминал: «На всех нас, как некий душевный загар, что ли, лежит отсвет этого сердца, этого ума, этой нравственной силы и этой необычайной щедрости, от нее исходившей».
Часто молодые люди, провожая уходящий день, жгли перед домом костер, – магия живого огня завораживала Ахматову, она любила смотреть на танцующее пламя и таинственно мерцающие угли. В такие минуты время останавливалось.
А. Найман и А. Ахматова в Комарово
Друзья посвящали своей духовной наставнице стихи, она отвечала им своими. Все они завоевали ее сердце, она любила всех четверых, но по-разному. В Иосифе Бродском она видела того, кто может превзойти поэтов ее поколения. Его стихи она называла волшебными. Когда против Бродского было заведено уголовное дело за «тунеядство», она сделала все, что было в ее силах, чтобы помочь. При этом, переживая за него, она говорила: «Какую биографию делают нашему рыжему! Как будто он кого-то нарочно нанял». К Анатолию Найману она относилась особенно тепло – он был даже какое-то время ее литературным секретарем, а позже, вместе с ней переводил итальянского поэта Д. Леопарди и Рабиндраната Тагора. Зная, что Ахматова обожает розы, молодые поэты часто вместе со своими мадригалами дарили ей эти цветы.
В ответ Анна Андреевна одарила их «венком роз» – своими стихами: Бобышев получил «Пятую розу», Найман – «Запретную», а Бродский – «Последнюю розу». К «Последней розе» она взяла эпиграфом из посвященного ей стихотворения Бродского понравившуюся строку – «Вы напишете о нас наискосок...» В своем стихотворении А. Ахматова как бы подводя итог, осознает мудрость жизни и свою судьбу –
Мне с Морозовою класть поклоны,С падчерицей Ирода плясать,С дымом улетать с костра Дидоны,Чтобы с Жанной на костер опять.Господи! Ты видишь, я усталаВоскресать, и умирать, и жить.Все возьми, но этой розы алойДай мне свежесть снова ощутить.
Уже после смерти Анны Ахматовой четверых друзей стали называть «ахматовские сироты», так назвал себя и друзей Д. Бобышев в своем стихотворении «Траурные октавы».
В последние годы она часто говорила о смерти, она чувствовала себя «последней из могикан». Это заметно в ее «Приморском сонете» –
Здесь все меня переживет,Все, даже ветхие скворешниИ этот воздух, воздух вешний,Морской свершивший перелет.И голос вечности зоветС неодолимостью нездешней.И над цветущею черешнейСиянье легкий месяц льет.И кажется такой нетрудной,Белея в чаще изумрудной,Дорога не скажу куда…Там средь стволов еще светлее,И все похоже на аллеюУ царскосельского пруда.
И правда, что-то ее пережило, а что-то восстановлено, как ее любимый домик, где в день ее рождения – 23 июня проходят ахматовские вечера, приезжают ее поклонники и почитатели. Там также шумят сосны, дует свежий ветер с залива, цветет вереск, в нежных розово-голубых красках закат, и иногда кажется, что вон там, на убегающей вдаль аллее виден силуэт «прекрасной старой дамы»...
