Древняя легенда рассказывает, что на дне реки Амур живет Черный дракон. Когда-то он победил злого Белого дракона, который мешал людям рыбачить, топил лодки в реке и нападал на все живое. Победитель остался жить на дне реки в районе Хинганских щёк (на границе Амурской и Еврейской автономных областей). С тех пор Амур и называется рекой Чёрного Дракона. Его «хвост» — в степях Монголии и Даурии. Две левые «лапы» дотягиваются до самого Станового хребта, это притоки Амура — Зея и Бурея, а две правые «лапы» — притоки Сунгари и Уссури. «Голова» Дракона упирается в Охотское море, и он «пьёт воду» из Татарского пролива. Длина «тела» Чёрного Дракона от «хвоста» до «головы» более 4500 км.
Река Амур на снимке из космосаСикачи-Алян
В первый день лета мы с друзьями отправились к берегам Амура в Сикачи Алян, нанайское село недалеко от Хабаровска. Это место привлекло нас древними петроглифами (рельефными изображениями на камнях). Возраст петроглифов не умещается в сознании — от XII тысячелетия до н.э. (самые древние) до начала I тысячелетия нашей эры. По берегу Амура на протяжении примерно шести километров лежат базальтовые валуны, часть которых скрывает вода. На валунах изображены маски, узоры и животные. Чем древнее изображение, тем выше мастерство исполнения.
Мы ожидали увидеть толпы туристов, охраняемую территорию, но нас встретили только рыбаки, неторопливо раскладывающие свои снасти на древних артефактах, и одна семья, прогуливающаяся среди камней. Я не могу передать то чувство, которое охватывает от прикосновения к камням с тысячелетней историей — трепет, изумление, уважение и какое-то внутреннее смирение. Все проходит, время стирает многое, а эти камни хранят следы человеческой руки, высекающей сакральные изображения, запечатлевающей очень важное послание. Кому — Небу, богам, духам, людям?
Вопросы толпились и множились в наших головах. Но нам повезло, нашим гидом стала Светлана Николаевна Оненко, учитель истории и обществознания в местной школе, человек, с большим энтузиазмом сохраняющий наследие нанайской культуры.
Сикачи-Алян в переводе с нанайского означает «село между двух утёсов». И действительно, село находится между нижним утёсом Сакачи и верхним — Гасян, а между ними залив Алян. По берегу этого залива и на утёсе Гасян жили предки нынешних жителей нанайского села. И петроглифы считали священными. В 1937 году молодой археолог и этнограф Алексей Окладников обнаружил более 300 камней с изображениями зверей, масок и орнаментов. Причем, ни одного камня, на котором была бы изображена рыба, не найдено. Древний базальт (возрастом примерно 250 млн. лет) теряет свою прочность под напором времени. Камни могут раскалываться под воздействием контрастных температур и воды. Именно поэтому петгроглифы сложно вывезти
Похоже, петроглифы скрывают свою тайну происхождения до сих пор.
Народ Нани
В разное время на утёсе Гасян жили разные народы. В I тысячелетии н. э. жили кидани, в VI веке их завоевали мохэ, а в XIII веке чжурчжени. Чжурчжени — прекрасные воины и охотники, создавшие уникальную культуру, продолжателями которой являются представители тунгусо-манчжурской языковой группы: нанайцы, негидальцы, ульчи, орочи, эвены, эвенки, удэгейцы, нивхи. Да, есть хронология, но, кажется, не все ее страницы открыты и не все нити взаимосвязей прояснены. Чем больше я погружалась в эту тему, тем больше вопросов возникало и тем больше белых пятен обнаруживалось в летописи этих мест.
Нани (тунгусо-манчжурская группа) — «люди земли», или гольды, издавна проживали на берегах Амура и его притоках Уссури и Сунгари. Сейчас мы говорим «нанайцы» — это русифицированное название появилось с русскими первопроходцами и переселенцами в XIX веке.
Удивляешься многому в этой культуре — керамике, найденной на утёсе Гасян — черепкам глиняной посуды, возраст которых тринадцать тысяч лет. Это самые древние глиняные черепки, обнаруженные в Азии. Знаниям и умениям в обработке металлов: нани изготавливали металлические предметы из болотной руды (она залегает в болотистых землях). Предметы, сделанные из нее, не боятся воды, не ржавеют. В музее мы видели прекрасно сохранившиеся предметы XIII века и рассыпающиеся от ржавчины сабли казаков XIX века. Этот народ научился великолепно обрабатывать кожу разных пород рыб и шить из нее обувь, одежду, изготавливать упряжь и многое необходимое. Они прекрасно знали свойства растений, используя их не только в медицине, но и в повседневной жизни. Кто бы мог подумать, что простая болотная осока — наокта — великолепный гидроним и служит многоразовыми стельками, оберегая ноги от влаги и мороза. Их жизнь была вписана в окружающий мир. Как и все коренные народы, они внимательно наблюдали, знали законы природы, и она открывала им свои тайны.
Легенды нани о жизни души в трех мирах
Мир, в представлении народа нани, состоит из трех уровней. Верхний (Буа, Боа или Ба) — небесный, Средний (На) — земля со всеми обитателями, и Нижний (Буни) — подземный мир, куда уходят души после смерти.
Верхний мир изначально — это божество неразделенной Вселенной, которое не вмешивается в дела людей. Татьяна Муравьева в своей книге «Мифы Дальнего Востока» пишет: «Этот термин очень многозначен: это и Вселенная как таковая, и небесный свод, и воздушное пространство. И в то же время это имя божества — владыки верхнего мира». Хозяин неба может носить имя Эндури или Боа-Эндури — он управляет миром, а иногда выступает как творец мира. У Боа-Эндури есть сын-помощник Хадау. Он становится первым наставником человечества: учит людей добывать огонь, охотиться, ловить рыбу, строить жилища, шить одежду и делать еще многое другое.
Когда людей на земле становится очень много (люди рождались, но не умирали), Хадау открывает двери в Буни, и появляется смерть.
После смерти на земле душа человека продолжает свою жизнь в Буни. Поэтому умершего надо собрать в путь, снабдив всем необходимым инвентарем (всё, что нужно в жизни) и вышитой салфеткой, своего рода паспортом — знаком узнавания. А шаман переведёт душу в тот мир, чтобы она не потерялась по дороге и нашла свое родовое древо. По представлению нанайцев, человек всегда возвращается в свой род. Если умирал младенец до года, его тело заворачивали в бересту и подвешивали на развилке дерева. Душа станет белкой-летягой, доберется до родового древа и родится вновь. Если она не сможет добраться до родового древа (кто-то съест белку), то у женщины не будет больше детей.
Родовое древо, связующее три мира, изображали на свадебных халатах. В ветвях в виде птиц изображали ещё не родившихся детей. Корни были связаны с нижним миром, которому покровительствовали змеи, черепахи, ящерицы. Там же в корнях изображали тотемное животное рода. Оно давало силу роду, наделяло его своими достоинствами и покровительствовало во всех делах. Дикая коза — это тотем рода Самар, рыбка — тотем рода Ходжер, кабарга — рода Онойка.
Миф о происхождении петроглифов
В мифологии тунгусских народов присутствует легенда о богатыре Кадо, Трех Солнцах и деве Мамилчжи.
Вот как эта легенда описана А.П. Окладниковым в книге «Заселение земли»:
«В начале света жили три человека на Амуре: Шанвай, Шанкоа и Шанка. И были у них три лебедя-ныряльщика. Однажды послали эти люди лебедей-ныряльщиков на дно реки, огромной, как море, достать земли и песка. Птицы нырнули. Семь дней они плавали под водой. Вышли: кругом цветы цветут, Амур, богатый рыбой, течет.
Тогда три человека сделали богатыря Кадо и женщину по имени Джулчу. Потом они сделали деву, которую звали Мамилчжи. Народ размножился и занял все земли по Амуру. Но одна беда одолевала людей в том райском уголке, которым был во времена первозданного рая Амур, — на небе ослепительно пылали Три Солнца. Они испепеляли своими беспощадными лучами все вокруг. Не было от них спасения ни зверю, ни рыбе, ни человеку. Камни плавились от нестерпимого жара. Вода вскипала в озерах и Амуре. Кадо взялся избавить людей от этого несчастья. «Я убью Солнца, или мы погибнем», — сказал он и отправился к востоку. Кадо вырыл яму и спрятался в ней. Как только над горизонтом появилось первое утреннее Солнце, Кадо натянул тетиву своего мощного лука и застрелил его.
За первым Солнцем на горизонте появилось второе. Кадо вновь натянул тетиву, со звоном она освободила стрелу, но на этот раз Кадо промахнулся. Второе Солнце быстро поднялось к зениту и стало недосягаемым для стрелка. Дождался Кадо третье Солнце. Он целился долго, неудача подхлестнула его: меткая стрела пронзила третье Солнце, и оно со звоном скатилось в океан.
А тем временем дева Мамилчжи, пока камни были мягкими, нарисовала на них пальцем изображения зверей и птиц — личины грозных духов. Потом камни стали твердыми. Они на века сохранили эти удивительные рисунки.
Канули в вечность времена Кадо, дымкой веков подернулась и сама память о стране Трех Солнц — великом древнем Амуре каменного века, но остались деяния огненной художницы прекрасной легенды — Мамилчжи».
Удивительно, что на другой стороне Тихого океана, в Перу также существует предание о временах, когда камни были мягкими, и это позволяло людям строить из них, прилаживая один к другому искуснейшим образом.
Как наверху, так и внизу
По представлениям нанайцев, Солнце, Луна, звезды были живыми. Звезды считались небесными людьми, мужчинами и женщинами. Когда звезда в небе падала, считалось, что они ходят в гости друг к другу. Млечный путь — это лыжня охотника Манги, который гонится за лосем.
Земля тоже представлялась живой. Горы, реки, долины, тайга и море населены духами. Дух — хозяин тайги Дуэнте (Дусэ, Уггули) — представлялся в виде великана, в образе медведя или тигра. Его всегда благодарили. Существовал специальный праздник в честь медведя. Считали, что тигр не нападает на человека, а если тигр начинал преследовать селение, в него вселялся злой дух Амба. Тигра церемониально убивали и с почестями хоронили. Место захоронения становилось священным.
Амур — великая река, «Хэйлунцзян», «Река чёрного дракона». Его почитали и благодарили, в нём чувствовали защиту. В свадебных и праздничных халатах мы видим спину, украшенную чешуйками дракона, цвет верхнего халата ¾красный (символ пламени), а нижнего — чёрный. Обязателен воротник, в котором отражено троичное представление о мироздании, и посох — как защита невесты и всего её потомства.
Нанайцы преуспели в мастерстве обработки и украшения орнаментами. До сих пор исследователи не пришли к единому мнению о происхождении орнаментов и родству с другими народами. На протяжении последних полутора веков высказывались самые смелые гипотезы. И все же невольно изумляешься, встречая знакомый критский меандр среди традиционных нанайских орнаментов.
Шаман — путешественник между мирами
Традиционная религия племенных народов — шаманизм.
Важным атрибутом нанайского шамана являлись металлические пластинки или бубенцы, маска, бубен и колотушка. Звук металла отсутствует в природе, и поэтому он отпугивает злых духов. Маска скрывает мимику лица, чтобы духи не узнали живого человека. Бубен символизирует легкие Мира, колотушка — биение сердца. Каждый человек способен услышать дыхание Мира и биение его Сердца.
Шаман — путешественник между мирами. Для своих путешествий он использует помощников животных, часто лягушку. Удивительно, что образ лягушки во многих древних культурах был символом возрождения, возобновления жизни, трансформации. Мы можем встретить это в Древнем Египте — богиня Хекет, у народов Древней Америки (Мезоамерика и южная Америка).
Среди животных-помощников встречаются и крокодилы. В нанайском языке есть слова «крокодил», «слон» и «обезьяна». Невольно возникает вопрос — откуда? Природа была другая? Но когда это было? Как это оставило след в языке народа нани и в образах тотемов?
Дерсу Узала
В дневниках и произведениях ученого-путешественника В.К. Арсеньева мы встречаем его друга и проводника, гольда Дерсу Узала, раскрывающего европейцу мировоззрение и этику своего народа. Эти бесценные уроки заботы о неизвестных тебе людях и уважение ко всему живому оставили глубокий след в сердце первопроходца:
«Вечером я записывал свои наблюдения, а Дерсу жарил на вертеле сохатину. Во время ужина я бросил кусочек мяса в костер. Увидев это, Дерсу поспешно вытащил его из огня и швырнул в сторону.
— Зачем бросаешь мясо в огонь? ¾ спросил он меня недовольным тоном. — Как можно его напрасно жечь! Наша завтра уехали, сюда другой люди ходи — кушай. В огонь мясо бросай, его так пропади.
— Кто сюда другой придёт? — спросил я его, в свою очередь.
— Как кто? — удивился он. — Енот ходи, барсук или ворона; ворона нет — мышь ходи, мышь нет — муравей ходи. В тайге много разный «люди» есть.
Мне стало ясно: Дерсу заботился не только о людях, но и о животных, хотя бы даже и таких мелких, как муравей. Он любил тайгу с её населением и всячески заботился о ней.
Разговор наш перешёл на охоту, на браконьеров, на лесные пожары. Из его слов я понял, что к охране природы, к разумному пользованию её дарами этот дикарь стоял ближе, чем многие европейцы, имеющие претензию на звание людей образованных и культурных.
Мы незаметно досидели с ним до полуночи. Наконец, Дерсу начал дремать. Я закрыл свою тетрадь, завернулся в одеяло, лег поближе к огню и скоро заснул. Ночью сквозь сон я слышал, как он поправлял огонь и прикрывал меня своей палаткой».
Дерсу Узала на фото В.К. АрсеньеваДля размышления
Сегодня, с высоты наших научных знаний, мы можем считать наивными представления коренных народов о мире. Но вся кажущаяся простота рождает ту этику, до которой нашей цивилизации ещё расти и расти.
Духи помогают человеку в его промысле, духи охраняют жилище и сопровождают человека в его деятельности. Но если человек нарушал этические нормы (недостаточно бережно относился к природе и не уважал её законы), удача покидала его, духи переставали помогать. Это был не страх, а знание, которое рождало образ жизни.
Почитать по теме:
1. Окладников А. П. и Окладникова Е. А. Заселение Земли человеком.
2. Муравьева Т. Мифы Дальнего Востока. От хозяина тайги Дуэнте и шаманки Кытны до духов вулканов и мухоморных девушек.
3. Тунгусо-манчжурские народы Сибири и Дальнего Востока (отв. редакторы Миссонова Л. И., Сирина А. А.)
4. Иванов С. В. Орнамент народов Сибири как исторический источник. Народы Сибири и Дальнего Востока.
5. Арсеньев В. К. Дерсу Узала.
6. Березницкий С. В. Этнокультурные проекции идентичности нанайцев: использование символов родовой принадлежности.
7. Сэм Т. Ю. Верховный пантеон тунгусо-манчжурских народов Сибири и Дальнего Востока XIX-XX вв.