Имя Витуса Беринга знакомо каждому. Достаточно посмотреть на карту и можно обнаружить Берингов пролив, Берингово море, при более внимательном взгляде можно найти и крохотный остров Беринга. В школе мы точно проходили географические открытия и слышали о его Первой и Второй Камчатских экспедициях (1725—1730 и 1733—1743 годы), но, скорее всего, просто «проходили». И вряд ли тогда мы могли ощутить, именно ощутить, величие человеческих усилий, которыми пропитан каждый день этих десятилетий.

Петровская эпоха. Начало кораблестроения в России. В 1692 году потешная флотилия на Плещеевом озере, 1712 год — сходит первый корабль с Петербургской верфи. Спустя всего десять лет Петр Первый, не дав разрешение французам разведать северный морской путь и обходить наши восточные рубежи, снаряжает Первую Камчатскую экспедицию. Он знает, что Россия скажет свое слово в морских открытиях.

 Маршруты Первой и Второй Камчатских экспедиций Беринга

План экспедиции был весьма дерзкий: отправляясь из Петербурга, участники должны пересечь всю страну до Охотска. Там построить корабли и на них отправиться через Камчатку на север. Все это с учетом того, что понятие «дороги» в то время было весьма относительное, а за Уралом они вовсе исчезали. Около 10 тысяч верст (более 10 тысяч километров) было пройдено пешком, верхом и вброд. С собой пришлось везти все необходимое, включая якоря, такелаж, паруса, и даже дерево для будущих кораблей. Около 100 человек составлял отряд Первой экспедиции. Три года понадобилось, чтобы добраться до Охотска. Первая экспедиция прошла через Берингов пролив и вышла в Чукотское море. Но Судьбе было угодно, чтобы результатами экспедиции не был доволен Сенат, поэтому несгибаемый Витус Беринг отправился во Вторую Камчатскую экспедицию, снова за 10 тысяч верст от Петербурга, чтобы в этот раз дойти до Американского побережья.

Вторая Камчатская экспедиция (Великая Северная экспедиция) растянулась на 10 лет! Количество заданий по исследованию и составлению карт самых разных районов было так велико, что экспедиция разделилась на семь отрядов, которые действовали уже самостоятельно. Тогда участники экспедиции описали и составили первые карты арктического побережья Сибири (до этого были лишь очень примерные фрагменты). Отряд Беринга и Чирикова достиг Охотска, к лету 1740 года своими силами были построены два пакетбота «Святой Павел» и «Святой Петр». На этих судах они достигли Авачинской бухты (Камчатка) и заложили острог, который в будущем станет городом Петропавловск-Камчатский. А дальше их путь лежал на восток, к берегам Америки. Карт не было, шли практически наощупь. В густом тумане и шторме корабли потеряли друг друга. Продвигаясь вдоль гряды Алеутских островов, каждый из них достиг берегов Аляски. Но на обратном пути, когда уже казалось, что земля близко, корабль Витуса Беринга был разбит штормом, и команда, измученная цингой, высадилась на остров на вынужденную зимовку. Судьба уготовила новое испытание — на острове не было леса, лагерь одолевали огромные стаи песцов, большая часть экипажа, включая командора, была больна. Остатки пакетбота берегли до весны, чтобы выбраться на большую землю. Среди участников экспедиции был неутомимый исследователь–натуралист Георг Стеллер. В ходе всего путешествия им были описаны сотни новых видов животных и растений. Здесь, на острове, произошла первая встреча со стеллеровой коровой — огромным морским травоядным животным. К сожалению, по причине варварского истребления впоследствии, этот вид не дожил до наших дней.

 Макет пакетбота «Святой Петр», на котором Витус Беринг достиг берегов Америки

Из команды в 75 человек сразу после кораблекрушения и в течение зимы умерло тридцать моряков. Сам капитан-командор Беринг скончался 6 (8) декабря 1741 года. В честь мужественного капитана-командора команда назвала остров — островом Беринга. Они зимовали всего в 200 км от Камчатки. Командование принял штурман поручик Свен Ваксель. Весной из обломков пакетбота команда смогла построить небольшое судно и перебраться на землю. Спустя год они вернулись в Петербург.

Лишь немногие участники экспедиции получили награды, большинству даже не выдали денежного вознаграждения. Супруга капитана-командора смогла выхлопотать пенсию лишь спустя 10 лет.

Музей Истории Дальнего Востока представил выставку о Витусе Беринге. Эта выставка не изобилует артефактами, но дает такое живое представление о том, что пережили и преодолели эти люди, что невольно вздрагиваешь, осознавая, какой подвиг ими совершен. Хотя, скорее всего, никто из них не думал в тот момент о подвиге, а просто шел и преодолевал, пересекал вброд или на плотах сибирские реки, тащил невероятные грузы, переносил суровые морозы Якутии и продолжал идти к морю.

После экскурсии мы задержались и задали несколько вопросов нашему экскурсоводу — Вере Вячеславовне Кавецкой, руководителю отдела исследований Музея истории Дальнего Востока имени В.К. Арсеньева

 Вера Вячеславовна, а что Вам лично дало прикосновение к этой истории? И как родилась идея рассказать о Витусе Беринге?

Вера Вячеславовна: Насколько мне известно, идея выставки родилась во время визита директора музея Виктора Алексеевича Шалая и ученого секретаря Анны Александровны Щербаковой на Камчатку, где они общались с губернатором и музейщиками региона. В преддверии Восточного экономического форума 2021 года на площадке Музея истории Дальнего Востока хотелось по-новому представить ДФО, и было решено рассказать одну из самых величественных дальневосточных саг – историю Камчатской экспедиции, которая связывает во времени и пространстве практически все регионы страны. Рассказать через призму героической судьбы человека, ставшего во главе экспедиции — Витуса Ионассена Беринга. Удерживая масштаб личности этого человека и масштаб осуществленного им предприятия, показать, что эта история касается не только Дальнего Востока, но и всей России в целом. Новой Петровской России в контексте предстояния образованной Европе того времени. Эта история изобилует белыми пятнами, но, как китайская шкатулка, содержит множество секретов, которые раскрываются по мере вглядывания в каждую из ее граней. Выставка получилась многомерной, раскрывающей различные аспекты самой экспедиции и ее изучения. На нее можно приходить не один раз, и каждый раз распаковывать новые смыслы, заложенные в экспозиции. Наши музейные дизайнеры, как всегда, показали высший пилотаж профессионализма. Они — большие молодцы: почувствовали отправные точки выставочного повествования и создали такой художественный «контекст» выставки, благодаря которому можно погружаться в ее прочтение все глубже и глубже. Есть еще одна «изюминка» экспозиции — интрига, которая так и остается нераскрытой, как бы многоточие, обозначающее, что это «не конец истории». Она заключается в загадке изменчивой внешности Командора. В самом начале выставочного проекта предъявлен достаточно растиражированный портрет, долгое время считавшийся портретом Витуса Беринга, но на деле оказавшийся портретом его дяди. Не знаю, как за границей, но в нашей стране долгое время никто не задавался вопросом, насколько это изображение конгруэнтно с тем, что мы знаем о жизни человека, имя которого превратилось в символ покорения беспредельных пространств и знаковых открытий. И в первом зале, от ставшего привычным образа Беринга в виде «процветающего придворного», рассказ переходит в плоскость жизни вполне конкретного реального человека, который совершил преодоление пространства, немыслимого даже по нынешним технологически оснащенным временам! А уж в те времена… Мне кажется, что эта выставка о Подвиге. Таком рабочем подвиге первопроходца и открывателя: ежедневном предельном напряжении сил ради достижения поставленной цели — дойти, построить, доплыть, доказать… Высшая Идея в этой истории была у Петра Первого. Это он был подвижником цивилизационного масштаба. Он ставил перед собой «вселенские» задачи, ясно понимая их уровень. Он не отдал на откуп европейцам открытие северного морского пути. Вероятно, потому, что ему страстно хотелось, чтобы Россия тоже вошла в историю географических открытий, обрела статус передовой исследовательской державы, с научным потенциалом. Подвиг Петра Первого в том, что посягнул на такие цели, Подвиг Беринга в том, что он решился на этот путь — путь в неизведанное. И в названиях залов выставки ключевые слова: Преодоление, Незнаемое, Разные, Возвращение — это о стержневых ценностях, которые, мне кажется, питали тогда не только первого российского императора и его командора, но и людей вообще. Трудно сказать, насколько они были укоренены за пределами страны, но в России, судя по личностям, олицетворяющим ту эпоху, — уж точно. И совершенно неважно, кем был человек по этнической принадлежности: русский или нет. Он был российский, если начинал разделять эти ценности. Эпоха географических открытий дала возможность многим людям состояться. В обычной повседневной жизни они бы не открыли себя миру, и не открыли бы в себе иной мир, который позволил им с-быться, со-стояться. Мне кажется, эта история про «подумать»: над своей жизнью, над мерой величины человека, над мерой величия содеянного.

 Реконструкция облика Витуса Беринга

В первом зале мы говорили о том, что Беринг пошел в эту экспедицию, при поддержке своей супруги, еще и из-за чего-то личностного — желания подняться в ранге, получить иной социальный статус. Петровская эпоха давала возможность «взлететь» — своего рода социальный лифт. И это выражалось не только в карьерном росте, но и в том, что в отличие от Петербурга, на бескрайних просторах неизведанной страны, где было редкое народонаселение, Беринг безусловно ощущал свой особый статус. Статус доверенного лица императора. Представителя европейской культуры. По воспоминаниям его соратников: если требовало дело, то он, засучив рукава, становился одним из всех, кто выполняет любые необходимые задачи. Но в моменты «передышек» в пути — в немногочисленных городах или острогах, когда он мог «являть» себя, то садился в карету, надевал красивое платье, приглашал к столу, накрытому красивой посудой для приемов, и сам совершал вояжи и наносил визиты. И гордился тем, что посланец императора. Но как бы то ни было, думается, что Берингом двигало еще и то, что двигало Александром Македонским — желание «заглянуть за край света». Возможно, этот посыл «вселил» в него Петр Великий: пойди-ка и докажи (или опровергни): соединяемся мы с землями Америки? где же границы нашей страны? Но, если бы у Беринга не было его в крови, ничего бы не получилось. Уж тем более он не ринулся бы второй раз в экспедицию, цену которой уже испытал на себе. Вот эти начала личности Командора делают, по сути дела, неважным: действительный ли облик Витуса Беринга передает нам реконструкция по методу Герасимова, копия которой представлена в заключительном зале выставки. Ведь до сих пор открыт вопрос: его ли могилу нашли во время комплексной историко-культурной российско-датской экспедиции «Беринг-91» в год 250-летнего юбилея, череп ли Командора лег в основу реконструкции профессора Звягина? Возможно, знать, как выглядел Командор, не так уж и важно. Ведь есть Берингия — огромные пространства, нанесенные им на географическую карту, где постоянно присутствует его имя: Остров Беринга, Командорские острова, Берингов пролив, Берингово море. Думается, что гораздо ценнее то, что нам от него осталось. Как наследие. Важно имя, важно пространство, открытое им — топонимы хранят его имя. Важна история этой экспедиции, и важно периодическое наше возвращение к этому, с попытками осмысливать, на ЧТО способен человек и РАДИ чего он способен на это. Вот эти смыслы гораздо важнее, чем облик Беринга как таковой. И это так замечательно, что в последнем зале скульптурный портрет Беринга сокрыт за абрисом острова, носящем его имя.

 В залах экспозиции выставки

Обилие свисающих крестиков в последнем зале… Я спросила у детей на экскурсии: «Здесь много крестиков. Как вы думаете, что они символизируют? Помимо того, что это символ памяти погибшим, место упокоения их в могилах. Подскажу: какой знак вы рисуете на руке, чтобы помочь себе запомнить что-то важное? Да, крестик J». «А когда учитель добавляет вам к оценке крестик — плюсик, что это означает? Это значит мы что-то еще прибавили сверх того, что имели. Или сделали что-то — присоединили, присовокупили...» И здесь, стоя в виртуальном пространстве Берингова пролива, где с одной стороны российская земля с привычными очертаниями Чукотки, Камчатки, Сахалина…, а с другой — Америка с Аляской, мы можем дополнить привычное значение свисающих с потолка мириад крестов еще одним значением. Можем трактовать и так — сколько было всего открыто, сколько было отправлено коллекций в Кунсткамеру, сколько сведений было добыто и о природе, и о климате, и о животных, и о растениях, и о народах, и о пространствах, сколько новых объектов нанесено на карты… Как много было открыто и в том, как плавать по незнаемым морям, как ориентироваться в тумане, когда не видно ни солнца, ни звезд, а все навигационные приборы «заточены» на них. Как справиться с цингой — болезнью, уносившей порой больше жизней моряков, чем кораблекрушения. Как бороться с агрессивными зверями, такими как песцы, которые одолевали ослабевших от цинги и пережитой катастрофы людей на необитаемом острове. Как употреблять в пищу неизвестных животных, таких как стеллерова корова. Как общаться с людьми, которые не обязаны тебе ни помогать, ни содействовать. Что более действенно для установления добрых отношений с ними: оружие или подарки? Как сделать так, чтобы отношения с народами, встреченными в пути, становились опорой для экспедиции, а не конфликтным противостоянием? Огромное количество важных пониманий, сведений, открытий — все это стало основой наследия Камчатской экспедиции. И поэтому «Берингия» — это «волшебная» страна! Хотя нанесена на карты. Есть реальное географическое пространство, есть история экспедиции, есть музейные коллекции и множество книг о ней. А еще есть ментальное пространство, которое дает пищу не только нашему уму, нашему сердцу, но и нашему Духу. Потому что любой человек стремится заглянуть за горизонт. И хотя горизонты у всех разные, стремление к открытию неизведанного объединяет всех нас. А выставке отдельное спасибо также за то, что она напоминает нам об этом!

Берингия (зал экспозиции выставки)

Фото Алены Зориной

You have no rights to post comments