"Я принужден был отдать в руки нашей публики мои произведения, несмотря на всю их идеальную концепцию. Теперь я задаю себе важный для меня вопрос, не следует ли это последнее, священнейшее для меня создание спасти от пошлой карьеры обыкновенных оперных спектаклей? К этому особенно побуждает меня чистая тема, чистый сюжет моего "Парсифаля". Постигая то, что происходит кругом, я назвал своего "Парсифаля" "сценическим священнодействием". Им я должен освятить мой театр в Байрете, одиноко стоящий в стороне от всего мира. Только там будет поставлен "Парсифаль". Его не должны давать на других сценах - для забавы публики" (из письма Рихарда Вагнера королю Людвигу Баварскому, сентябрь 1880 года).
Три года спустя Вагнер умирает. Его хоронят в Байрете, в заранее подготовленной могиле, на которой нет ни эпитафии, ни даже надписи. Еще через три года Людвига объявляют безумным. В 1913 году, когда истекает срок авторского права, "Парсифаля" начинают ставить все оперные театры.
Сейчас его исполняют редко, ценят, но вряд ли любят. Кстати, подобная судьба постигла почти все оперы Вагнера. Исключительно редко их можно увидеть полностью, хотя практически всем знакомы великолепные увертюры. Связано это с тем, что нелегко найти театр и певцов, которые были бы в состоянии исполнить грандиозный замысел композитора.
Вагнер написал не так уж много - 11 опер за 70 лет жизни. Некоторые из них создавались больше года. Вершину своего триумфа - оперный цикл "Кольцо Нибелунгов" он писал пять лет, "Парсифаля" - около двух лет. Но эти оперы произвели переворот во всей истории музыки.
***
1848 год. Во Франции происходят революционные выступления. В Дрездене и по всей Германии также начались волнения. Вагнер вместе со своими друзьями - анархистом Бакуниным и Августом Рекелем - активно участвует в революционных действиях. Он надеется на всеобщую Революцию как "всемирный потоп", который унесет несправедливые законы старого мира, мещанство, тщеславное и пустое искусство и даст возможность воздвигнуть великое и прекрасное здание будущего общества. Его интересуют народные волнения, в них он видит отголосок идеальной Революции, которую считает необходимым условием возрождения человечества. «Да! - восклицает он в статье в "Volksblatter". - Скоро старый мир падет в прах, и новый мир восстанет из его обломков, ибо великая богиня Революции спешит на крыльях бури... "Я есмь жизнь! - кричит богиня... - Я - мечта, я - утешение, я - надежда тех, кто страдает! Я разрушу до основания этот порядок вещей, ибо он рожден от греха, цвет его - нищета, и плоды его - преступление..."».
Вагнеру 35 лет. Он уважаемый человек, придворный капельмейстер Дрезденского театра, хорошо устроен. Еще пять лет назад он был скитальцем без гроша в кармане, а теперь его произведения известны всему миру. Он поставил уже три своих оперы и закончил четвертую - "Лоэнгрина". Но кризис переворачивает всю жизнь композитора. Лишившись всего, он вынужден бежать из Германии.
Добровольная ссылка продолжается 18 лет. Вагнер странствует по Швейцарии, Англии, Франции, России, дирижирует, зарабатывая себе на жизнь. Но денег всегда не хватает. Слава богу, есть много друзей, которые готовы помочь. Он живет сумасшедшими идеями, пытается организовать фонды для поддержки своей деятельности и постановки опер, которые запрещены в Германии. Однако сделать это не удается.
Вагнер все еще полон радужных надежд. Он создает "Зигфрида", пишет статьи, разрабатывает теорию музыкальной драмы. Наконец-то он свободен от своих капельмейстерских обязанностей и может делать то, к чему стремится его душа. Он мечтает о будущем свободном и прекрасном человечестве, о совершенном Человеке, подчиненном нравственному Закону, не подверженном роскоши, мещанству, мелким человеческим страстям, исполненном любви ко всему живому, бесстрашном. Он создает образ юного Зигфрида - лучезарного, не знающего страха человека будущего, который не боится вступить в сражение с силами тьмы и зла, с разрушающей все святое властью золота.
* * *
Идут годы изгнания... Композитор постепенно проникается мыслью, что спасение людей возможно только через искупление и отречение от всего преходящего и что человек не может существовать без любви. В ее отсутствии - причина всех страданий нынешнего мира. Только пробуждая в душе истинную любовь в противовес присущим людям жадности, властолюбию и эгоизму, человек способен очиститься и стать счастливым. Может ли это быть сделано путем переворота? Нет, поскольку сознание людей невозможно изменить по мановению волшебной палочки. Но что же все-таки может помочь человеку подняться над миром эгоизма? Истинное искусство. Точнее говоря, настоящая драма. Так у Вагнера рождается идея идеальной драмы, которая становится мечтой всей его жизни.
Только участвуя в истинной драме, объединяющей слово, музыку и актерское мастерство, человек сможет пройти очищение, катарсис. Такая драма уже существовала в Древней Греции; Вагнер мечтает о ее возрождении. Благодаря соединению различных искусств, воздействующих одновременно на разум, зрение, слух и чувства, эта драма достигала величайшего влияния на души зрителей. Просто симфоническая музыка или танец не смогли бы передать все оттенки человеческих чувств. Для этого необходим человеческий голос, слово, пробуждающее воображение. Сила слова, в свою очередь, недостаточна без глубокого воздействия на чувства и интуицию, а это может дать только музыка.
За блестящим расцветом эллинского искусства последовали две тысячи лет упадка и исканий. Стремясь подняться разумом над чувствами и подчинить их, человек нарушил стройное единство. Вместо того чтобы созерцать, он начал анализировать, и стройный ансамбль искусств распался на составные части. Но вот снова наступает момент, когда разрозненные искусства пытаются сблизиться. Музыка становится более поэтичной, более тонко передающей чувства, как это происходит у Моцарта и Бетховена.
Мелодия, еще лишенная поэзии, тем не менее уже способна раскрыть все тайны "внутреннего человека", способна взывать к небу с грустью и отчаянием одолеваемой сомнениями души. Однако, не владея словом, она может передать лишь состояние , ей недостает “нравственной воли”, которую может дать лишь драма. В свою очередь, лишенная музыки поэзия превращается из мистерии в литературу и уже не служит живым образом мира, а становится просто средством описания природы и человека.
Как попытка скопировать греческую драму рождается опера. Взяв за основу уже неживые и чуждые новой культуре мифы, она еще более упрощает их, чтобы сделать годными к постановке. Опера не способна осуществить истинное слияние музыки, танца и поэзии: возникает не гармоничный союз, а своего рода компромисс трех искусств, где каждое, вместо того, чтобы дополнять и усиливать другие, “тянет на себя”. Либреттист создает пьесу, которую трудно положить на ноты, композитор требует строго определенных стихов, которые смогли бы представить написанные им арии в выгодном свете...
Но не такой видит Вагнер истинную драму. Она для него - синтез искусств, где музыка и поэзия не противоречат друг другу, а объединяют свои силы, чтобы вызвать катарсис души. Человеческий дух переходит от интуиции к знанию, чтобы вновь вернуться к сознательной интуиции. Если в опере композитор пользуется оркестром как "гигантской гитарой", аккомпанирующей певцу, то в драме оркестр показывает то, что невозможно передать словом, он комментирует жесты и даже молчание героев, потому что знает, что происходит в их сердце, говорит о предчувствиях и воспоминаниях, которые посещают их душу.
***
Вагнер решил, что уже достаточно подготовил почву для той драмы, о которой мечтал, и осенью 1851 года был готов план "Кольца Нибелунгов"1. То, что раньше представлялось как поэма о человеке будущего - Зигфриде, - выросло в великий проект на основе скандинавских и германских легенд. Вагнер долго решал для себя, на исторический или на мифологический сюжет создавать произведения. Но все-таки предпочел миф, поскольку он способен затронуть глубочайшие струны человеческой души и изначально содержит в себе все, чтобы изменить сознание человека, позволяет не анализировать, но глубоко сопереживать неким событиям, отражающим великие законы Вселенной. Так Вагнер стал родоначальником символизма в музыке.
По мере того как композитор создает свою тетралогию, задача показать в драме идеального человека будущего уходит на второй план. Главной идеей оперы становится конфликт между жаждой золота и власти и любовью. Вагнер рисует не будущий золотой век, а крушение старого мира с его несправедливыми законами. Яблоком раздора становится кольцо, выкованное королем Нибелунгов, королем царства мрака, Альберихом из похищенного у нимф золота Рейна. Это кольцо (Вагнер будет его сравнивать в своих статьях с мировой властью золота и эгоизма) приносит власть, ради которой необходимо отречься от любви. В "Золоте Рейна" Вагнер, по сути, рассказывает о трагедии современного мира в образе Вотана, главы богов, который, как и современный человек, разрывается между любовью и эгоизмом. Вотан для упрочения могущества богов отнимает кольцо у Нибелунгов. Охваченный жаждой власти, «отравленный» проклятым кольцом, он вынужден предать и погубить величайшего героя - своего сына Зигмунда. Затем кольцо попадает к великанам, а от них - к людям. Уже весь мир охвачен раздором, и ему грозит гибель. Вотан знает, что спасти его может только герой, не зависящий от воли богов и не подверженный эгоизму, который вернет проклятое кольцо в воды Рейна. Сам же бог, сраженный скорбью, удаляется из Валгаллы. В облике странника, с посохом он бродит по земле, мечтая лишь об одном - о скорейшей гибели этого злого и порочного мира.
Герой, которого ожидает мир, рождается от брака сына Вотана, Зигмунта, и его сестры Зиглинды. Зигфрид побеждает дракона и становится обладателем кольца, но кольцо не имеет над ним власти. Вместе со своей возлюбленной Брунгильдой он воплощает мечту о будущем царстве гармонии и любви. Зигфрид олицетворяет бесстрашие, радость жизни, чистоту. Брунгильда - воплощение мудрости и воли. Эта дочь Вотана, олицетворение мудрости его сердца, когда-то была валькирией. Но однажды Брунгильда пошла против воли отца: он поступал несправедливо, предпочтя власть и славу благородству и любви. Вотан заколдовал ее и из бессмертной богини сделал смертной женщиной. Вместе Зигфрид и Брунгильда образуют идеального человека будущего. Боги, потерявшие власть над судьбой, исчезнут в вечной ночи, но Человек будет жить и воцарится на их месте.
Первоначально этим счастливым союзом Вагнер хотел закончить свою оперу. Но он идет дальше. Злополучное кольцо становится залогом любви Зигфрида к Брунгильде. Вокруг него начинаются козни, и Зигфрид погибает от предательства. Опьяненный напитком забвения, он забывает свои клятвы и свою любовь. Брунгильда же со смертью Зигфрида вновь обретает силу и мудрость и познает тайну своей судьбы и судьбы мира. Она бросает проклятое кольцо в Рейн, тем самым искупая древний грех. Валгалла гибнет в пламени, которое уничтожает старый мир. В новом мире, освобожденном Брунгильдой от власти золота и эгоизма, воцаряются любовь и справедливость.
***
Не будет преувеличением сказать, что Вагнер, этот удивительный и противоречивый человек, соединил в себе всех своих героев: в нем присутствуют величие и пессимизм Вотана, бесстрашие и детская непосредственность Зигфрида, неустроенность и недовольство жизнью Голландца, меланхолия и юмор, грубость и безудержный гнев... Всю свою жизнь он страдает от глубоких кризисов, от конфликта между Вагнером-человеком, обыкновенным смертным со своими необузданными страстями, Вагнером-философом, вечно пытающимся постичь смысл жизни и страдания, и Вагнером-гением, творцом, артистом, магом. Всю жизнь он пытался соединить и примирить эти части своей противоречивой натуры.
На пороге старости Вагнер обращается к идее возрождения человечества через сострадание. Любое желание, привязанность к земной жизни довлеет над миром и порождает страдание. И высшая мудрость человека состоит в том, чтобы научиться сострадать всем скорбям мира. Герой композитора — уже не юный, наивный, сильный и воинственный герой, готовый помериться силой с любым злом в мире. Его героем становится святой - Парсифаль ("чистый сердцем простец"). Путь человека Вагнер видит во внутреннем подвиге, пробуждении в душе любви, надежды и сострадания, поскольку ни одно дело, даже самое благородное, не спасет человечество, если не будет сопровождаться внутренним озарением. Его Парсифаль пройдет трудный путь от доблестного, чистого, но наивного и безжалостного человека, который убивает прекрасного лебедя. Он будет учиться состраданию ко всем живым существам - от беззащитных животных до грешницы Кундри, которая, подобно Марии Магдалине, обретет свет и спасение. И тогда он сможет найти утраченное Копье, уничтожить царство тьмы-иллюзии Клингзора, наполнить новой силой угасающий Грааль и исцелить рану короля Амфортаса, символизирующего страдающее человечество. "Парсифаль" стал последней оперой Вагнера и венцом его творчества.
***
В 1864 году композитор наконец обретает возможность выполнить дело своей жизни. Его покровителем становится баварский король Людвиг. Он помогает Вагнеру, перед гением которого преклоняется, создать театр своей мечты в Байрете, в Мюнхене. Композитору приходится занимать много денег, но дело стоит того.
Приходя в театр, человек попадал в предельно простое, лишенное роскоши помещение. С началом представления зал погружался во мрак, что полностью сосредоточивало внимание зрителей на действии, не позволяя вести привычные светские беседы. Благодаря некоему оптическому обману сцена казалась дальше, а фигуры на ней - выше. Оркестр, невидимый для зрителя, звучал словно из таинственной бездны, отделяющей мир действительности от мира идеала. И зритель без сопротивления позволял увлечь себя магии искусства. Он должен был прервать обыденную жизнь и подготовиться к восприятию драмы.
По замыслу композитора, представления должны были проходить раз в год, летом, и собирать всех истинных поклонников искусства. Они должны были служить протестом против духа эгоизма, который сделал людей равнодушными к искусству, неспособными отдаться всеобщему делу, заботящимися лишь о своих удовольствиях. Театр призван был стать своеобразной школой отречения, где актеров и зрителей объединила бы любовь к настоящей красоте и истине.
В Байрете в последние три года жизни композитора был поставлен "Парсифаль". Так композитор увидел реальное воплощение свей мечты - Драму будущего в Театре будущего. А сам Байретский театр на семь лет превратился в храм искусства, подобного которому западный мир не видел со времен античности.
С тех пор прошел век. Сегодня театр-мечта и драма-мечта затерялись в хаосе разнообразных новых и модных течений. Искусство ожидает своего нового "сумасшедшего" гения, которому окажутся по плечу такие мечты.