С началом перестройки словно лопнула пружина, державшая в своих стальных объятиях общество. Люди, потерявшие прежние ориентиры, стараются обрести себя, судорожно хватаясь кто за воспоминания о прежнем социалистическом порядке, кто - за идею возрождения самодержавной России, а кто - за непритязательные ценности западной массовой культуры. Но историю обмануть невозможно: нам приходится строить новое государство, вновь проходя, хотя и в ускоренном темпе, все фазы становления капиталистического общества. Невозможно перепрыгнуть и нынешний этап первоначального накопления и концентрации капитала с его эгоцентрической установкой, с резким расслоением общества, с жесткой борьбой за физическое выживание и мучительным поиском людьми своего места. Мораль этого периода - ”ценно лишь то, за что можно получить деньги” - истребляет в сознании нравственные ценности, идеалы общественного блага, которых и было-то немного. И если мы не хотим прийти к дегуманизированному обществу (в то время как весь Запад стремится к построению общества гуманистического), стоит вспомнить о необходимости реагировать на нужды социально незащищенных слоев населения, не считая эту заботу только уделом правительства, о развитии национального самосознания людей, которое может воспитать ответственность перед страной и народом, возродить традиции благотворительности и меценатства, которыми издавна славилась Россия.

«Чтоб тебе жить в эпоху перемен!» – так говорили в древнем Китае, когда хотели пожелать человеку всяческих неприятностей. И вот нам выпало жить в такое время, когда никто не знает, перед какими испытаниями судьба поставит его завтра. Чтобы суметь не просто переждать тяжелые времена – хотя это само по себе нелегко, – но жить, оставаясь человеком и принимая вызовы судьбы, необходимо проявить внутреннюю силу. Эта сила, которая освобождает от гнета внешних обстоятельств и дает возможность действовать, изначально заложена в нас, она пробуждается воспитанием и, конечно, самовоспитанием и вдохновляется примерами, которые мы находим в окружающем мире и в истории. Прекрасным примером такого рода является Пифагорейская школа, ученики которой достойно выдержали тяжелейшие удары судьбы.

9 июня 1889 года в Риме, на Кампо дей Фьори, был торжественно открыт бронзовый памятник Джордано Бруно. Повинуясь душевному порыву, его создал и подарил городу лучший ваятель Италии того времени Этторе Феррари. Он изобразил ученого и философа во весь рост, с книгой в руках. На постаменте памятника надпись: «Джордано Бруно от столетия, которое он провидел, на том месте, где был зажжен костер».

Платье — это нечто большее, нежели маскарадный костюм. В новой одежде человек становится иным, хотя сразу это незаметно... Как ни странно, платья и люди влияют друг на друга...

Э. Ремарк «Жизнь взаймы»

Что заставляет человека наряжаться в ту или иную одежду? Является ли костюм маской, которую мы носим, или выражением нашей личности?

На протяжении нашей истории мы можем проследить моменты, когда самую яркую характеристику времени дает молодежь, демонстрирующая своим внешним видом полное отрицание принятых обществом правил. Многие могут вспомнить 80-е, когда благовоспитанные горожане шарахались от девушек и парней странного вида, затянутых в черную кожу и обвешанных цепями, с прическами немыслимых цветов и фасонов. Их задача — выделиться из общества, противопоставить себя ему и, главное, шокировать окружающих. Подобная ситуация обычно возникает как протест на существующую политическую несвободу — как внешний признак того, что внутри общества зреет желание каких-то перемен. Специалисты называют такой стиль одежды антимодой.

Когда же это началось? И как выглядели «хиппи» прежних эпох?

Весна БоттичеллиВозрождение, возникшее в ХV веке на Апеннинском полуострове, было подобно пробуждению после длительного сна средневековья. Выдающиеся люди стряхнули оцепенение этой эпохи затишья и застоя и обратили свои взоры на другие моменты истории.

В частности, первые представители Возрождения обращаются к классическому миру, представление о котором им дали древние греки и римляне, а также, в известной мере, египтяне, персы - все те, кто проникал в глубь сознания и священного знания. Они обратились к прошлому в поисках семян, столь необходимых в то историческое время, в которое им выпало жить.

Средние века — загадочное и навевающее романтические мысли время. Авторы многих научных трудов, приключенческих романов, фильмов и книг-бестселлеров обращаются к этой странной эпохе, воспевая и проклиная ее, рассказывая о чудовищах и ангелах, о злодеях и рыцарях. И если, как утверждают авторы средневековых романов, ничто на земле не происходит случайно, то должен быть ключ к этой загадке.

Земля, готовая подняться в небеса

Собор в Лаоне

«Средние века для нас — блистательная коллекция камней: соборов и замков», — говорил знаток средневековой культуры Жак Ле Гофф. Действительно, в Западной Европе трудно найти город, который не сохранил бы свой символ — готический собор. Это привычный ориентир в будничной жизни горожанина, знакомый ему с детства звон колоколов, «картинка» забытого Средневековья.

Когда-то по гудевшим, как ульи, узким улочкам у его стен сновал рабочий люд, у подножия башен мелькали лица горожан: ремесленников, торговцев и зевак, бросавших в небо робкий взгляд и поражавшихся творению зодчих. А дивиться было чему. Эти большие «корабли», застывшие в камне, что и сейчас плывут через века, — настоящее чудо.

Едва возникнув, новый готический стиль распространился по всей Европе и увлек за собой в безудержный полет ввысь. Правда, в те времена его называли не готикой, а «французской манерой», или opus francigenumѕ...

 

Во всех древних культурах слово имело особый сакральный смысл. Предметы и явления физического мира рассматривались людьми как воплощенное в материю слово.

Москвичи — люди нараспашку, истинные афиняне, только на русско-московский лад. Они любят пожить и… действительно хорошо живут.

В.Г. Белинский

Москва всегда любила пожить и почудить. Еще Пушкин писал: «Невинные странности москвичей были признаком их независимости. Они жили по-своему, забавлялись как хотели, мало заботясь о мнении ближнего. Бывало, богатый чудак выстроит себе на одной из главных улиц китайский дом с зелеными драконами, с деревянными мандаринами под золочеными зонтиками. Другой выедет в Марьину рощу в карете из кованого серебра 84-й пробы. Третий на запятки четвероместных саней поставит человек пять арапов, егерей и скороходов — и цугом тащится по летней мостовой».

Около трехсот обелисков, стел, колонн, воздвигнутых в память о русских полках, сражавшихся при Бородино, разбросаны по всему полю. На многих из них – бронзовые орлы... Простирающие свои крылья к небу, парящие над полем сражения, цепляющиеся за древки знамен – целая орлиная стая. Эти гордые птицы навечно застыли в бескрайних просторах, вдали от заснеженных склонов высоких гор, где они привыкли жить, купаясь в лучах солнца. Что держит их здесь? Может, стерегут они память о том дне, когда простое подмосковное поле вздыбилось к небу недосягаемыми вершинами человеческого духа. А может, не отпускают их души героев, чьи сердца по родству характеров хранят они под бронзовым оперением...