На дворе апрель, а значит, вполне понятно, почему мы заговорили о юморе.

Как ни смешно это прозвучит, но чувство юмора — одно из самых загадочных чувств. В самом деле, мы можем более-менее сносно объяснить, почему мы испытываем любовь или отвращение, страх или радость, но что заставляет нас смеяться?

Наверное, есть только одно ещё более таинственное чувство — это чувство священного, с которым юмор, впрочем, связан так же, как свет с тенью, орёл с решкой, вечное с преходящим. И потому нам легче понять их в сравнении.

Познакомился я с этой книгой на первом курсе института. К нам, вчерашним школьникам, ещё не умевшим писать и слушать как следует лекции, пришёл профессор психологии и начал говорить так, что не слушать и не понимать было невозможно. Он обращался к душе каждого, хотя говорил вроде бы для всех. Оказалось, что делился он с нами кроме всего прочего и мыслями русского философа Ивана Ильина. Профессор дал нам задание взять в библиотеке журнал (к сожалению, не помню какой), в котором была напечатана книга Ильина «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний», и прочитать и законспектировать несколько глав из неё.

«Поющее сердце» — от самого названия уже веяло какой-то умиротворённостью, «тихим созерцанием». А названия глав… Где ещё можно встретить такие простые формулировки: «Без любви», «О справедливости», «Моя вина», «О щедрости», «О страдании», «О совести», «О терпении»?.. Получалось какое-то собрание аксиом. И я с юношеским скепсисом начал читать…

Завтра в дорогу. Короткие сборы, вокзал, а затем — почти сутки трястись в поезде. В общем, тоска зелёная, и вся надежда лишь на спасительное чтение. «Что же почитать?» — с таким вопросом захожу в ближайший книжный. Быстро пробегаю взглядом по корешкам и… ничего. Такое ощущение, что все хорошие книги давно уже читаны-перечитаны, надёжная проверенная классика не сулит новых открытий, а от обилия современных имён и названий рябит в глазах. Можно, конечно, рискнуть и купить что-то совсем незнакомое, но рисковать как раз и не хочется: если книга окажется «не моя», то путешествие будет безнадёжно испорчено. Что же делать?

Можно задать вам вопрос? Скажите, какая мелодия звучит сейчас у вас в голове? Может быть, «Серенада» Шуберта или «Времена года» Вивальди? Хотя, скорее, наверное, незамысловатая песенка, которую крутили около ближайшего магазина?..

А вы всегда замечаете, что звучит вокруг? Большинство людей, живущих в городах, постоянный звуковой фон воспринимают как что-то совершенно естественное. Количество поглощаемой нами звуковой информации огромно, но что из этого мы воспринимаем, слышим, а что «пропускаем мимо ушей»?

Но вот парадокс: обращаем мы внимание на то, что звучит вокруг нас, или не обращаем, звуки воздействуют на нас — на наше настроение, наше состояние. Музыка может «вознести до небес», наполнить жизнью, а может довести до глубокой депрессии и даже до самоубийства. Об этом знали в давние времена, потом забыли, но во второй половине XX века о связи музыки и психики вспомнили вновь.

89-й или 90-й год минувшего века. Факультет психологии МГУ. Студенческое общежитие. Каждый день неповторим. Студенты делятся на два типа (по крайней мере, так казалось в то время). Первые — «мертвые» — скрываются за оргалитовыми дверками своих комнат и зубрят. Вторые — живые, неважно, с 1-го или 5-го курса, — обитают в огромных светлых коридорах, оставляя в комнатах все материальное, кроме сигарет, кофе, иногда гитары. Смысл такого обитания — поиск. Устранение внутреннего зуда от непонимания того, как устроен мир. Выкапывание правды в окружающей действительности, а заодно и в самих себе. Звучат имена братьев по цеху: Борхес, Кортасар, Грофф, Кастанеда, Моуди. Проверяются на прочность столпы христианства, буддизма, ислама. Находятся единомышленники, то есть те, кто читает те же книжки, открывает те же горизонты и, главное, понимает тебя без лишних слов. В одно из таких мгновений жизни как ответ на повисший в воздухе вопрос прозвучала потрясающая цитата. В точку! Участники заседания (а сидели все на полу на сиденьях от стульев) одобрительно закивали головами, а я замер в восхищенном недоумении: «Кто это?» А в ответ: «Ты не читал Сэлинджера?!» Кто-то из заседавших умчался, захлопали двери, и скоро ко мне протянулась рука с книгой: «Старик, я тебе завидую!»

«Темные аллеи» Ивана Бунина — сборник небольших, удивительно лаконичных рассказов. Каждый из них — это эпизод из жизни совершенно разных героев, от крестьянской девочки-подростка до богемной журналистки или художника начала XX века. Бунин рисует те моменты, когда люди вдруг, неожиданно для себя самих дотягиваются до вершин настоящего счастья, даруемого великой силой любви, и, хотя не могут его удержать и продлить, оно становится их путеводной звездой во мраке житейских скитаний, определяет их дальнейшую судьбу. Наверное, поэтому «Темные аллеи» называют гимном любви.

Не было ли у вас, дорогой читатель, такого — смотрите вы, например, на своих соседей и говорите: «Чтоб я так жил!» или наоборот: «Ну разве это жизнь!»? Уж мы-то знаем, как надо жить по-настоящему! Вот и Гончаров в своем романе «Обломов» о том же пишет.

А ведь прекрасный писатель Иван Александрович! Красивый, легкий слог, живые и яркие образы. Читая, невольно ловишь себя на ощущении, что ты и не читатель вовсе, а соучастник событий: и влюбляешься, и негодуешь, и радуешься, и печалишься, переживаешь вместе с героями. Жаль, что в свое время, в школе, мы изучали только один его роман, да и тот «в нужном идеологическом ключе». Теперь хочется без нужного ключа — взглянуть шире и глубже.

Самым русским из русских писателей называл Лев Толстой Николая Лескова. И сейчас, больше века спустя, его рассказы — это прикосновение к душе России. А Душа России — это прежде всего душа людей. Тех самых, о которых писал Лесков. Об одном из них идет речь в повести «Очарованный странник».

Она вышла в 1873 году под названием «Черноземный Телемак». Телемак — сын Одиссея, отправившийся на поиски своего отца. Сейчас трудно проследить до конца логику автора в выборе названия. Может быть, это было просто подражание греческому мифу, ставшему популярным благодаря роману Франсуа Фенелона «Путешествие Телемаха». Может, вдохновило Николая Семеновича античное имя, означающее «Далеко разящий». Хотя крестьянский сын Иван Северьянович Флягин больше напоминает другого древнего героя — царя Эдипа, всю жизнь боровшегося с тем, что боги предначертали ему еще до его рождения.

Вечер. Подхожу к книжной полке, знакомой с детства. Наугад беру книгу. Алексей Толстой. «Князь Серебряный». Когда-то давно, очень давно думал его прочитать. Может, сейчас?

…Светало, когда я перевернул последнюю страницу. Всё осталось позади: Иван Грозный, Малюта и князь Никита Романович, сгинувший в битвах где-то на окраине Руси. Всё, да не всё…

Алексей Константинович Толстой из тех удивительных поэтов, чьи стихи знают очень и очень многие (кто же не слышал «Средь шумного бала, случайно…» или «Коль любить, так без рассудку…»), а имя помнят лишь единицы. И еще меньше помнят его драматические произведения и прозу, хотя в свое время они были очень популярны. Не стал исключением и роман «Князь Серебряный. Повесть времен Иоанна Грозного», изданный 145 лет назад. Литературоведы говорят о его несовершенстве с точки зрения исторической науки, о чрезмерной идеализации персонажей, однако мы обратимся к книге не как литературоведы и не как историки и потому будем иметь дело вовсе не с историческим исследованием, а с душой автора.

На берегу Рейна, в уютном немецком городке, встретились двое — он и она. Скучающий русский дворянин и молоденькая девушка, только открывающая для себя мир, полноту жизни. Так начинается одна из самых поэтических повестей Ивана Сергеевича Тургенева «Ася», опубликованная в 1858 году.
Долгое время, после статьи Н. Г. Чернышевского «Русский человек на rendez-vous», во взаимоотношениях героев повести усматривали лишь симптомы «болезни» общества. Но Тургенев — художник иного масштаба, и его «Ася» прежде всего повесть о любви. О первой любви, которая приходит внезапно, озаряет жизнь чудеснейшим светом и открывает человеку несказанные глубины его внутреннего мира.