Фауст как голос эпохи
У каждой эпохи свои герои, свои мифологические образы. Они выражают ее дух, ее глубинные проблемы и вопросы, ее искания. Имея древние корни, они каждый раз появляются в новых одеждах, чтобы мы могли понять их и узнать в них самих себя. Один из таких героев — доктор Фауст.
Удивительно, но история чернокнижника, жившего в XVI веке то ли в Праге, где до сих пор показывают его дом, то ли в Гейдельберге, то ли где-то еще, так заинтересовала многих прославленных писателей, среди которых Кристофер Марло, Готхольд Лессинг, Иоганн Гёте, что они посвятили ему едва ли не лучшие свои сочинения. Их Фаусты не похожи друг на друга, да и замысел у каждого свой. Но все же…
Мы поговорим только об одном из этих произведений — о трагедии Гёте, возможно наиболее глубокой и загадочной из всех. И не претендуя на полноту и законченность, попытаемся лишь прикоснуться к магическим образам ее главных героев, чье очарование благодаря Гёте испытали многие поэты, философы, художники.

Если вы будете в Санкт-Петербурге и соберетесь в Эрмитаж, попробуйте после экскурсии просто побродить по залам этого огромного хранилища мировых шедевров. Интересно, где вы окажетесь через некоторое время, какое место вас притянет?.. Оглянитесь вокруг — скорее всего, именно в этом зале находится то произведение искусства, которое запомнилось вам среди тысяч других.
Вот уже несколько раз, попадая в Эрмитаж, я прохожу один и тот же путь: египетский зал, зал античности, поднимаюсь на второй этаж и останавливаюсь у скульптур Антонио Кановы. «Амур и Психея», «Три Грации», «Орфей», «Геба»… Кажется, дух античности продолжает жить в работах этого мастера, творившего в XVIII веке. Он словно учился у лучших греческих скульпторов! И, как настоящий ученик, не просто копировал античные произведения, а находил в них идеал красоты, гармонии, утонченности и переносил его в свои творения. Канова говорил, что он «изобретает античное», всегда следуя этому идеалу.

Патрик — самый почитаемый святой, креститель и покровитель Ирландии. Ирландские источники, правда поздние, помечают начало его деятельности 432 годом, смерть — двумя датами: 461 или 493 годом. Считается, что именно он на примере трилистника объяснял друидам значение Троицы — Бога Отца, Сына и Святого Духа. Однако, по другой версии, трилистник объяснял древнюю друидическую доктрину о существовании трех кругов мира — Суганта, Абреда и Гвинвуда.

Памятник чижику-пыжикуЕсли вы катались по каналам Петербурга, то конечно же слышали, подплывая к Первому Инженерному мосту: «А сейчас, сразу за поворотом, появится самый маленький памятник Петербурга. Памятник Чижику-Пыжику...» Далее обыкновенно следует рассказ об этой замечательной скульптурке, но его мало кто слушает: все дружно вытягивают шеи, поворачивают головы, прищуриваются, особо впечатлительные восклицают: «Где? Где?» или: «Вот! Вот!», щелкают фотоаппараты... Еще бы! Кораблик-то не останавливается, плывет себе вперед по Фонтанке, и экскурсовод продолжает: «Посмотрите направо, посмотрите налевоѕ» И ты смотришь и искренне восхищаешься, а про себя улыбаешься маленькой бронзовой птичке, оставшейся далеко позади. И городу, который вдруг стал тебе чуточку ближе.

Вечное и преходящее, скрытое и явленное едины, одно без другого не существует — так мыслят мир японцы. И как листочек, падающий с дерева, осенью навевает размышления о том, что все невечно, так и рисунок способен в какой-то миг увести за пределы формы...
Вверх по каменистой тропе, вокруг лежащего валуна, мимо павильонов, укрывшихся у подножия скалы, поднимаются путники. Они направляются к скальному выступу и беседке слева, откуда будут вглядываться в остроконечные пики, встающие над озером.

Давным-давно, когда Японией правили могущественные сёгуны, к западу от Токио находился небольшой и очень бедный буддийский храм. Настоятелю с трудом удавалось сводить концы с концами на скудные пожертвования, но все шло к тому, что храм придется закрыть.
Как-то вечером, сидя в компании своих кошек, настоятель обратился к ним с во-просом: «Что же нам делать? Как нам спасти храм?» Но кошки ничего ему не ответили, а просто продолжили умываться и заниматься своими кошачьими делами. Ведь кошки отвечают на вопросы совсем не так, как мы.
И вот некоторое время спустя дождливой темной ночью мимо обветшавшего храма проезжал отряд самураев. Застигнутые непогодой, они искали место для ночлега. Могущественный даймё, возглавлявший отряд, вдруг увидел сидящую за воротами храма кошку — ему показалось, что она приглашала воинов войти. Даймё остановил свою лошадь и пригляделся.

В давние времена в мире все было не так, как должно быть, — говоря современным языком, мир находился в критическом состоянии и мог погибнуть. Потому что на небе светило не одно солнце, а три, а то и четыре — так говорят нанайские, орочинские, амурские и монгольские мифы. Или потому что солнце светило постоянно и было очень жарко, либо, наоборот, солнце похитили, и земля погрузилась во мрак и холод (эвенки). Или на небе жил лось, у которого было почему-то не четыре, а шесть ног (обские угры).
И во всех этих случаях появлялся стрелок, который возобновлял привычный порядок вещей — поражал из лука лишние солнца, убивал лося, укравшего или, напротив, олицетворявшего солнце.

В 1808–1810 годах на месте бывшего павильона Катальной горки в Екатерининском парке Царского села по распоряжению Александра I соорудили Гранитную террасу, а внизу у Большого пруда — Большую гранитную пристань. По зеленому склону проложили новые дорожки, связавшие террасу и пруд. А устье бокового канальчика, куда еще в 1770-х годах были выведены воды местного источника, скрытого под насыпью, оформили фонтаном. И еще через шесть лет, летом 1816 года, здесь появилась бронзовая фигурка, которой суждено было стать символом Царского села...
На гранитной скале сидит девушка. Подперев одной ладонью щеку и держа в другой черепок, она горестно смотрит на разбитый кувшин, из которого течет вода. Вернее, вытекает молоко, ведь эта девушка — молочница Перетта, героиня басни Лафонтена «Молочница».

ART GOTHIQUE
Предполагают, что термин «готика» впервые употребил Рафаэль, докладывая папе римскому Льву X о ходе строительства собора Святого Петра (ок. 1520), — как синоним «варварской архитектуры», противопоставив ее «римской», как уничижительное обозначение всего средневекового искусства. Вначале его применяли для обозначения неправильной, искаженной латыни.
Слова «готика», «готический» (французское gothique, немецкое gotisch, итальянское gotico) восходят к латинскому gothi, среднелатинскому gotthus, греческому gothos, образовавшимся, в свою очередь, от древневерхненемецкого gaut — «исток» (эта часть слова входит в название реки Gautelfr, буквально «готский», «принадлежащий племени готов»).
Слово gothique сходно со словом goetique, и возможно, это сходство не ограничивается только звучанием. Есть версия, что понятия gothique — «готическое» и goetique —«магическое» тесно связаны. А art gothique, то есть «готическое искусство», является орфографической деформацией argotique — «жаргонный». Собор — произведение арготического искусства. Толковые словари объясняют, что жаргон, или арго, — это особый язык определенной группы людей, не желающих, чтобы их понимали другие; на этом языке говорили потомки аргонавтов (argonautes), плававших за золотым руном на корабле «Арго». Таким образом, арго, или art gothique, — символический язык посвященных, людей, ищущих мудрости и совершенства.

На заре и на закате цветы, деревья, травы покрываются мелкими, кристально чистыми, переливающимися капельками росы. В росе испокон веков люди видели благословение, которое Небо дает земле. Предания сербов говорят, что росу сеют звезды, предания украинцев — что она спадает с богини любви. Другие славянские народы верили, что ее сеют на землю русалки. А античные греки — что она появляется из лунных лучей или из слез богини утренней зари Эос. Ирида, божество радуги, вестница богов, одета в платье из сверкающей росы.